В ожидании счастливой встречи

В самый неподходящий момент война для Валдая. Он растерянно мечется по ограде, по дому, столько дел начато. Но дела делами, а Марусю одну оставлять. Молодая, и рядом ни души. Как она тут одна справится? А если меня убьют? Но Валдаю эта мысль кажется пустой. Он же живой, вот сейчас, сию минуту… И Маруся, у нее такой вид, будто она не в доме, а на корабле, который попал в крушение и вот-вот пойдет ко дну.

Маруся не знает, что такое война, как она может обернуться, но она чувствует сердцем, что на войне убивают; и двадцать лет пройдет, как смерть мужей надругается над многими, и пятьдесят лет пройдет — не перестанут кровоточить раны.

Маруся с плачем собирала Валдая. Положила в мешок пару белья, рушник льняной, он как бумага ломкая — хрустит. Туесок масла, кульки, свертки. Сергей приподнял мешок.

— Ого, пуда два…

Валдай ушел в колхоз за расчетом, «Ангара» к вечеру должна вернуться и пойти на Баргузин с заходом в поселки. Сергею по пути, он тоже с Валдаем поедет. Вернулся Валдай на подводе с продуктами. Из-за пазухи вытащил плитку чая. Все по очереди понюхали плитку. Чай для забайкальского гурана дороже коня. Настоящего чая уже и вкус забыли — в основном бадан пьют. Разве только какая старуха отыщет на заварку, соберет к самовару всю деревню. За десять верст ходят пить чай. За плитку можно выменять барана и в придачу взять пуд пшеничной муки и два килограмма топленого масла.

Маруся — то как дикая коза: быстрая, ловкая, увертливая, легкая, а тут присмирела, плечи опустились. Валдай и так и эдак к Марусе, старается развеселить ее, приободрить. Слова застревают в горле.

— Ты моя, Маруся, любовь ты моя, вот кто ты, — Валдай обнимает Марусю и не в состоянии рук разнять. Желание побыть вдвоем, но народ, ребятишки снуют.

А как подумает, оглядит избу Валдай и что в этой избе остается — одна Маруся, разум у Валдая мутится, и, чтобы как-то заглушить эту боль, хватается то за одну, то за другую работу, не знает, как и помочь Марусе. Схватил самовар, вынес на летнюю кухню, набил углями, разжег, смотрит на самовар и как бы приходит в себя — и так тоже нельзя. Тихо надо, стойко надо… Отрезвляется Валдай.

Маруся отрубила ножом от плитки уголок и бросила в запарник. Пошел такой аромат на всю округу. Пока картошка румянилась в печке, сосед из деревни пришел и за соседом пришли другие.

— Слышу, паря, чаем нанесло, — тянули от порога носами старики, — дай, думаю, сбегаю, узнаю, в чем дело.

Старики ставили у порога батоги, снимали галоши и проходили в дом к самовару. Вечером на горизонте появилась «Ангара».

— Ты, Серешха, не грусти, — Валдай поднимается из-за стола. — В следующий раз Самбина поборешь, расти только поскорее.

Самбин сидит напротив Сергея за столом. Это племянник Валдая. Он старше Сергея на год, крепкий парнишка. У Валдая всегда после застолья бывала борьба. Выходили на луг, перетягивались кушаками и принимались бороться — кто кого. Как всегда, Сергей с Самбином. Мальчишки — от горшка два вершка — и те бороться. После борьбы состязания из лука. Валдай — мастер по стрельбе из лука, он в Улан-Удэ на соревнования ездил. Вот теперь война такой праздник испортила.

Встал Валдай, встали из-за стола и гости. Маруся, провожая за порог, каждому отделяет от плитки на заварку, старики аккуратно завязывают в уголок платка или шали подарок и прячут в карманы.

Дом Валдая уже слился с черной кромкой леса, а Валдай все стоял на палубе и смотрел туда, где осталась Маруся.

— Прощай дом, Маруся. А почему прощай? — одернул себя Валдай. — Побью японца — и домой.

Валдай еще никогда с такой жадностью и жаром души не высматривал горы, лес, воду, которые заслонили его родной дом. Все по-новому виделось ему, отчетливее каждое дерево на берегу, а ведь он все здесь знал на память и мог бы найти с завязанными глазами хоть по берегу свой дом, хоть на лодке — не проплыл бы свою избу: он бы по запаху определил свою усадьбу, там осталась его Маруся.

В Баргузин «Ангара» пришла утром. Сергей удивился, что столько народа живет в поселке. Так много людей собралось на берегу. Он даже побоялся сходить на берег — не провалится ли земля? На берегу молодые мужчины с мешками, котомками за плечами. Военные с нашивками на петлицах. Когда пароход отошел от берега, народу крепко поубавилось.

Вторым заходом «Ангара» пришла в Баргузин через два года и ополовинила поселок, а последующими заходами подчистила и рыбаков и госнаровских. Только и оставила стариков да детей. Яма между поселками заросла бурьяном.

— Не на жизнь, а на смерть дело с германцами обернулось, не добили в тот раз. Вот и под Москву подошел. Собери-ка, мать, бельишко, — попросил Ульяну Кузьма, — идти надо отстаивать Россию.

— Да ты что, Кузя, в своем уме?..

— А то как за Урал зайдет хвашист, с востока японец полезет. Кем мы тут обороняться станем?

Кузьма в глубине души надеялся, что если поскорее разбить германца, то и сыны уцелеют. В военкомате Кузьма доказывал: на войне должен быть мужик в силе — знать это дело, а он знает — воевал. Заслуги имеет. Хоть в обоз, а берите, там посмотрим, кто на что годен…