В ожидании счастливой встречи

— Знаешь что, Сережа? — Фрося прикусила губу.

— Что?

— У нас в школу рабочей молодежи записывали…

— Хорошее дело. Как там? Ученье — свет…

— Я записала нас.

Сергей приподнялся на локте и посмотрел внимательно на Фросю.

— Ну чего ты, вместе ходить будем. В восьмой класс.

— Слушай, Фрося, давай в девятый!.. Дерзать так дерзать, что там с голопузой мелюзгой…

— Давай, — сразу согласилась Фрося. — Только не дрейфить. Идет?

Наутро Сергей пришел на работу раньше обычного. Встречали его как всегда — будто и не было вчерашнего разговора. К обеду на экскаватор приехал Баталов.

— Не ко времени растележились, — поздоровавшись, стал он выговаривать старшему машинисту.

— Не ко времени, — согласился Завьялов. — Что верно, то верно. Но ходовая звездочка выкрошилась, катки пожевало. А где их брать, эти катки? На третьем участке есть, на складе лежат, а не возьмешь: для своего экскаватора берегут.

Кирилл Завьялов растоптал окурок, взялся за ключ. В прошлый раз манометр испортился на четверке — Завьялов свой не дал. Третий участок стоит — нет троса, а у Завьялова в загашнике трос. Свой тоже износился, заколы стреляют.

Сергей подходит к Баталову и смотрит на него так, как будто никогда не видел или не узнал.

— На одной стройке живем, одно дело делаем, а лапшу вешаем друг другу на уши.

Баталов понимает, к чему клонит Агапов. За каждым строительным управлением закреплена техника. Естественно, хоть и карликовые участки механизаторов, а у каждого своя вотчина.

— В один бы всех кулак! — Сергей сжимает кулак и прихлопывает трак, Баталов смотрит: а ничего кувалда, если Агапов по шее врежет…

— Никому ничего не докажешь, — втирается в разговор Завьялов.

— Я в обком пойду, — заявляет Сергей, — я теперь так не оставлю. В парткоме был…

— Попросишь запасных частей, — то ли подначивает, то ли выясняет Баталов, зачем пойдет Агапов в обком.

— Объясню ситуацию. Я человек маленький, меня поймут. Нужно, чтобы был один хозяин на всю механизацию. Взяло, скажем, управление экскаватор или бульдозер — плати за выполненный объем. Не обеспечил фронт работы, держишь машину на приколе — штраф вдвойне…

— Ты что, раздеть строителей хочешь? — заулыбался главный механик.

— Нет, я серьезно. Тогда все чесаться будут…

Баталов сам много раз об этом задумывался, говорил он Дубинскому, тот отрезал: «Молодой еще под себя грести». Не понял или вид сделал, а когда Баталов стал доказывать — объявил ему выговор. Косность — недуг трудноизлечиваемый. Кто-кто, Баталов об этом хорошо знал. Год назад привезли на стройку насосы — откачивать котлованы, Баталов сразу бросился организовывать центральную и кольцевые насосные.

— Да не морочь ты голову, раздай по управлениям, и чтобы мне ни слова, — пригрозил Дубинский.

А что вышло? Сколько раз топили котлован.

Баталов походил вокруг экскаватора.

— Вы давайте, мужики, как-нибудь побыстрее.

И только его видели.

К вечеру опять подрулил.

— Агапов, зайди в партком…

— Реорганизация — дело деликатное, Агапов, — выслушав Сергея, сказал секретарь парткома. — Тут все сложнее, чем нам кажется. В субботу областной актив. Выступи, но только доказательно, с фактами и с цифрами.

Сергей за два дня проколол на ремне три дырки. После работы он бежал в другие экипажи, говорил с механизаторами, советовался, и никто безучастным не оставался. «Бог ты мой, — хватался Сергей за голову, — если обо всем рассказать… нет, надо сосредоточиться, отобрать главное».

— Ты, Серега, не распыляйся, — советовали в экипаже, — ты дави на главное: вначале обставь нашу работу фактами, покажи изнутри наши беды, а потом скажи, как мы думаем исправить это положение.

— А что, в самом деле, говори как есть, не стесняйся. Я бы тоже сказал, — распалялся тихий и молчаливый Завьялов, — кого стесняться?.. Ты, Сергей, только не финти, как вылезешь на трибуну… Я вот тоже, когда сам с собой, заливаюсь, а выйду — тык-мык…

На активе Сергей выступил неплохо, были и аплодисменты. Но Сергей был собой недоволен, многое он не успел сказать, его предупредили, что десять минут на исходе. Только и ухали в голове эти минуты, как бы не переборщить. Но главное сказал, может, только слишком нажал, но иначе не мог. Он же не оратор и не дипломат, что на сердце, то и на словах. Выступал и Баталов. Умно выступил.

Вскоре после актива Дубинского сняли с начальников стройки. Сергей, конечно, никак не связывал это со своим выступлением. Ходила молва, что обнаружили грешки, были слухи, что за зажим критики.

Механизаторы были объединены в управление, тут, как и предполагал Баталов, строители насели на него с такой силой, что механизаторы не увидели белого света. Но они не сидели сложа руки, Сергей еще никогда не чувствовал в себе да и в других такого подъема. Теперь они сами отвечали за все объемы, за государственный план. И надо сказать, делали просто невозможное. Но слово из песни не выбросишь, были и срывы, то там, то тут оказывалась брешь, и заткнуть нечем: ни одной дефицитной запчасти.