В погоне за ускользающим светом. Как грядущая смерть изменила мою жизнь

Постигать смысл смирения я начал лишь в клинике. Если угодно, примирился со смирением. А что еще мне оставалось на завершающем этапе жизни, кроме как смириться? Судя по всему, и в моем возрасте учиться еще не поздно. Нельзя держать под контролем все сразу, твердил я себе столько, сколько требовалось такой деятельной личности, как я, чтобы проникнуться смыслом этих слов. Я не позволю неполадкам, неудачам и особенно пораженческим мыслям отвратить меня от целей, одна из которых – сделать каждый день лучшим в моей жизни. Руководителю и придирчивому менеджеру во мне пора наконец умыть руки.

Я закрыл глаза. Я смирился.

Лучшая смерть из возможных

Да удастся вам прожить каждый день своей жизни.

Джонатан Свифт

С моего места за столом в окно гостиной было видно величественное здание ООН, а за ним – Ист-Ривер. Один конец стола завалили бумаги, на которые так щедра обычная жизнь, – счета, еще не прочитанные журналы и газеты, приглашения на приемы и благотворительные мероприятия. Рядом возвышалась гора побольше – бумаги, имеющие отношение к жизни незаурядной: десятки открыток с соболезнованиями, пожеланиями, молитвами от друзей и коллег, знавших о моей болезни. Тут же разместилась внушительная коллекция флаконов с лекарствами. «Кеппра», чтобы снижать вероятность очередного припадка. Стероид дексаметазон, чтобы уменьшить отечность тканей мозга. Антибиотики. Несколькими днями ранее появились новые симптомы: возбужденное состояние (от стероида) и новые сложности с последовательностями действий, зато зрение слегка прояснилось.

Передо мной стоял ноутбук Apple, принадлежащий моей дочери, хотя работать на компьютере мне становилось все труднее. Рядом лежал большой блокнот, который я начал заполнять мыслями для будущей книги о том, как смириться со смертью, последним приключением в жизни, и какие уроки следует извлечь из нее. На мыслительных способностях болезнь еще не отразилась (по крайней мере, так мне казалось), чего нельзя было сказать о почерке.

Автограф Ю. О’Келли.

Перевод: Я крепок, физически ничем не болею и, поскольку отказался от химиотерапии, не подвергаюсь этой медленной смерти.

Делая записи, каждые несколько минут я поглядывал на часы и убеждался, что не выбился из графика.

Но какого? Что будет, если вместо того, чтобы распыляться, тратить энергию и держать в голове последующие действия, я полностью сосредоточусь на том, чем занят в настоящий момент? Замедлится или ускорится время, если я всецело погружусь в одно дело?

Такой опыт будет явно в новинку.

Я подозревал, что поглядывание на часы и непрерывный тайм-менеджмент – привычки из прежней жизни, со временем забудутся или, по крайней мере, адаптируются к новым условиям. Если у меня теперь другие запасы времени, значит, и отношение к нему должно радикально измениться. Доживи я до 80 лет, – что казалось вполне возможным еще несколько месяцев назад, ведь до постановки диагноза я всегда отличался отменным здоровьем, – в мои нынешние 53 года у меня оставалось бы в запасе примерно 10 тыс. дней. Но мне перепал всего один процент от этого количества – 100 дней. Оставшиеся 99 % требовалось компенсировать новой психологической установкой: более глубоким и упорядоченным осознанием каждой минуты.

Но я понятия не имел, как подступиться к этой задаче.

На учебу у меня почти не осталось времени, но как ни парадоксально, первым (а может, и последним) делом предстояло научиться сбрасывать газ. Долгие годы я носился со скоростью 160 км в час, всегда по прямой, не сворачивая. Когда я умру, скорость станет равна нулю. Подобно большинству людей, я полагал, что в старости мне все-таки придется свернуть с пути – например, лет в 65 выйти на пенсию, вступить в борьбу с болезнями: просто вспыхнет какой-нибудь световой сигнал, и я пойму, что пора сбавлять скорость. Сигнал и вправду вспыхнул, но без предупреждения. Как сказала Коринна, «времени на подготовку к смерти тебе почти не оставили». Да, я сбрасывал газ, но беспорядочно, отчасти бесконтрольно. А именно здесь мне хотелось сохранить контроль за собой. Уйдя с поста председателя совета, лишившись привычной, особенно для жителя Нью-Йорка, круговерти дел, я подсчитал, что теперь передвигаюсь со скоростью 80 км в час, а может, 65 или 50. Мне хотелось осознанно снизить скорость, сделать это по своей воле, чтобы предстоящие недели, дни, а также последние минуты жизни были исполнены покоя и умиротворения.

Умирать в автоаварии я не желал.

* * *

За столом в гостиной я составил список дел на последние дни.

* Привести в порядок юридические и финансовые дела.

* Завершить отношения с близкими и друзьями.

* Быть проще.

* Жить каждой минутой.

* Пережить запоминающиеся моменты – замечать и создавать их.

* Постепенно переходить к следующему этапу.

* Подготовиться к похоронам.