В погоне за ускользающим светом. Как грядущая смерть изменила мою жизнь

Что ждет меня и всех остальных ниже по течению? Какой опыт мы приобретем? Неужели там, впереди, – все, кто когда-то жил на Земле, в той или иной форме? Значит, я встречусь с историческими личностями, о которых читал? С ушедшими близкими? Я верил в рай, и в ад тоже. И не притворялся, будто знаю, где находится грань.

Иной мир лежит за пределами моего понимания, по крайней мере, пока. А вода? Воду я понимал. Вода – мой переход.

* * *

Нет, не так. Неправильно называть воду переходом. Ведь переход совершал я.

Я по-прежнему жил на Земле, мне нравилось здесь, я создавал идеальные моменты и дни. И заодно готовился. Каждый день я посвящал некоторое время подготовке. Мне приходилось вводить себя в медитативное пространство. Отрешаться от мыслей. Становиться проще. Всецело отдаваться подготовке к очередному путешествию. Мои действия были до сих пор в лучшем случае неуверенными. Меня не смущало, что в процессе медитации я приопускал веки, все еще видел свет сего мира, и в то же время отгораживался от него. Вместе с Коринной я приходил во внутренний дворик музея Клойстерс и слушал бормотание фонтана. А если от усталости мне становилось не до прогулок, достаточно было перейти в гостиную с видом на Ист-Ривер, чтобы набраться если не слуховых, то все равно внушающих удовлетворение зрительных впечатлений. Я думал о том, как эта река и вода в целом служит связующим звеном между нашим миром и миром иным.

Вода соединяет миры.

У воды нет ни начала, ни конца. Вода бесконечна. Вода – жизнь.

Этим состоянием я владел далеко не в совершенстве. Моей целью было задерживаться в нем, но мне иногда мешали. Я поставил перед собой задачу постоянно существовать в этом состоянии, чтобы даже не вспоминать о будущем, но это мне не всегда удавалось. Иногда я вдруг видел собственный мозг в процессе облучения. Или опыт не давал мне абстрагироваться от жизни. Я все еще мало чем отличался от окружающих. Входить в такое состояние было удобнее с утра пораньше, а когда я запаздывал, усталость и дневные впечатления вызывали никчемные посторонние мысли, которыми я не мог управлять…

Чем лучше ты овладеешь этим искусством, тем большего добьешься, думал я. И тем большее облегчение почувствуешь, когда придет время. Работа продолжается. Мой час, когда он придет, будет не так уж плох. Скорее всего не будет, и точка. Новое упражнение увлекло меня. Казалось, я выполняю одновременно духовную и практическую задачу: облегчаю себе переход. Если мир иной хоть как-то связан с нашим, тогда, ежедневно тратя время на переход, я прокладываю путь в него. Мой путь.

Я вдруг почувствовал, что уже не так беспомощен, хотя и умираю.

* * *

Спонтанность.

Зачастую идеальное и незапланированное идут рука об руку. Проведенный с Коринной и Джиной день оказался идеальным не просто потому, что я провел его в обществе жены и дочери, но и потому, что события сложились сами собой. Что произошло бы, если бы я чаще уделял внимание спонтанности в моей жизни? Или в какой-нибудь из ее сфер? Неужели пришлось бы пожертвовать успехом в бизнесе, которому я так радовался и ради которого решился на такие жертвы?

Аудит – это, по сути дела, предсказуемость, стремление избежать сюрпризов. В сущности, контроль. А разве в спонтанности мало «неподконтрольного»? И тем не менее она – неотъемлемый элемент жизни. Настоящее открытие для человека, ведущего продуманную жизнь.

Я понял, что в катании на лыжах спонтанности больше, чем в гольфе. Катаясь на лыжах, мы демонстрируем реакцию. Можем даже ошибаться, и эти ошибки простительны. Ошибка, допущенная в катании на лыжах, пусть даже серьезная, прогулку не испортит. При игре в гольф мы лишены такой роскоши.

Не поймите меня превратно: я люблю гольф. Но, пожалуй, мне следовало чаще кататься на лыжах.

Любой подтвердит: даже на пороге смерти я продолжал усваивать уроки.

* * *

Шесть недель курса лучевой терапии завершились, и мы с Коринной и Джиной отправились в наш летний дом на озере Тахо. Поначалу от слабости мне было трудно даже одеваться самому. Немного оправившись после облучения и поездки, я решил восстановить силы. В доме на озере были бассейн и тренажеры. Мне не терпелось покататься по полю для гольфа на специально изготовленном трехколесном велосипеде (чувство равновесия часто подводило меня) с головокружительной скоростью 8 км в час. Хорошо уже то, что я снова мог кататься, хотя и не на двухколесном велосипеде. Сайт изготовителей велосипедов с тремя колесами я нашел в Интернете. И задумался о том, почему в бытность руководителем так редко пользовался трехколесными велосипедами – иными словами, неожиданными творческими решениями. Я уже не сомневался, что благодаря болезни приобрел нестандартное мышление, более гибкое, чем когда-либо.