Въ русскихъ и французскихъ тюрьмахъ

Конечно, можно указать на разныя причины въ объясненіе такой низкой заработной платы; такъ, напримѣръ, необходимо принять во вниманіе низкое качество тюремной работы, колебаніе рыночныхъ цѣнъ и т. п. Но не должно забывать и того обстоятельства, что подрядчики, наживающіе крупныя состоянія на арестантскомъ трудѣ, вовсе не рѣдкость; и поэтому арестанты, въ свою очередь, правы, утверждая, что ихъ грабятъ, платя имъ всего нѣсколько копѣекъ за 12-ти часовый трудъ. Подобная плата тѣмъ болѣе не достаточна, что половина ея, а иногда и больше половины, отбирается казной, въ то время какъ пища, даваемая той же казной арестантамъ, выдается въ черезчуръ малыхъ количествахъ, въ особенности если принять во вниманіе, что арестантамъ приходится тяжело работать.

Если арестантъ, прежде чѣмъ онъ попалъ въ центральную тюрьму, былъ уже разъ осужденъ, а это случается очень часто, и если его заработокъ равенъ 40 копѣйкамъ въ день, то казна отбираетъ шесть-десятыхъ, т.-е. 24 копѣйки, а остальныя 16 копѣекъ дѣлятся на двѣ равныя части, изъ которыхъ одна отчисляется въ резервный фондъ арестанта и выдается ему въ день его освобожденія, другая же, т.-е. 8 копѣекъ, записывается на его текущій счетъ и можетъ быть расходуема на покупки въ тюремной лавочкѣ. Но, очевидно, что рабочій не можетъ жить и работать, тратя лишь 8 копѣекъ на добавочную пищу. Вслѣдствіе этого введена система „наградъ“, которыя колеблются между рублемъ и тремя въ мѣсяцъ, и эти награды цѣликомъ заносятся на текущій счетъ арестанта. Система наградъ очевидно скоро привела къ различнаго рода злоупотребленіямъ. Возьмемъ, для примѣра, опытнаго рабочаго, который подвергнутъ осужденію въ третій разъ, и изъ заработка котораго казна удерживаетъ семь-десятыхъ. Предположимъ далѣе, что его задѣльная плата доходитъ въ теченіе мѣсяца до 20-ти рублей. Государство беретъ изъ этого заработка 14 рублей, и такимъ образомъ, на его текущій счетъ можетъ быть выписано только 3 рубля. Въ виду этого арестантъ предлагаетъ подрядчику оцѣнить его работу лишь въ 10 рублей, но зато выписать ему 5 руб. „наградныхъ“. Подрядчикъ принимаетъ это предложеніе, и казнѣ изъ заработка арестанта достается всего 7 рублей; подрядчикъ вмѣсто 20 р. платитъ за работу лишь 15 руб., а арестантъ, помимо 1 р. 50 к., записанныхъ на его текущій счетъ, получаетъ туда-же еще 5 рублей наградныхъ; такъ что приходъ на его текущій счетъ доходитъ до 6 р. 50 к., вмѣсто трехъ. Такимъ образомъ всѣ удовлетворены и если казна теряетъ на этой операціи 7 рублей, — ma foi, tant pis! Тѣмъ хуже для нея!

Дѣла заключенныхъ обстоятъ еще хуже, если принять во вниманіе великаго соблазнителя рода человѣческаго — табакъ. Куреніе строго воспрещается въ тюрьмѣ, и курильщики наказываются штрафами отъ 20 копѣекъ до 2-хъ рублей, — всякій разъ, когда ихъ поймаютъ на мѣстѣ преступленія. Но, не смотря на это, почти всѣ въ тюрьмѣ курятъ или жуютъ табакъ. Табакъ является мѣновой цѣнностью и притомъ столь высокой, что одна папироска, т.-е. нѣсколько затяжекъ, оцѣнивается въ 8 копѣекъ, а за пакетъ табаку, стоющій въ вольной продажѣ 20 копѣекъ, платятъ 2 рубля и даже болѣе, если случается недохватка. Этотъ драгоцѣнный продуктъ имѣетъ такую высокую цѣнность въ тюрьмѣ, что каждую щепотку табаку сначала жуютъ, потомъ высушиваютъ и курятъ и, наконецъ, употребляютъ самый пепелъ въ видѣ нюхательнаго табаку. Понятно, что находятся подрядчики работъ, знающіе, какъ эксплоатировать эту человѣческую слабость и платящіе за половину работъ табакомъ по вышеуказаннымъ цѣнамъ; находятся и среди надзирателей люди, небрезгующіе этой прибыльной торговлей. Вообще, запрещеніе курить — является источникомъ столь многихъ золъ, что французская тюремная администрація, вѣроятно, вскорѣ послѣдуетъ примѣру нѣмецкой и разрѣшитъ продажу табаку въ тюремныхъ лавочкахъ. Такая мѣра несомнѣнно поведетъ и къ уменьшенію числа курильщиковъ среди арестантовъ.

Мы прибыли въ Клэрво въ довольно благопріятный моментъ. Вся старая тюремная администрація была недавно уволена, и обращеніе съ арестантами приняло менѣе жестокій характеръ. За годъ или за два до нашего прибытія, одинъ заключенный былъ убитъ въ одиночной камерѣ. Надзиратели убили его ключами. Согласно оффиціальному отчету, арестантъ самъ покончилъ съ собой, повѣсившись; но тюремный докторъ отказался подписать этотъ отчетъ и подалъ отдѣльное заявленіе, въ которомъ указалъ, что, по его мнѣнію, арестантъ былъ убитъ. Это обстоятельство повело къ радикальной реформѣ въ дѣлѣ обращенія съ арестантами и я съ удовольствіемъ отмѣчаю, что въ Клэрво отношенія между заключенными и надзирателями были несравненно лучше, чѣмъ въ Ліонѣ. Меньше было грубости и больше проявленій человѣчности, чѣмъ я ожидалъ встрѣтить это, не смотря на то, что сама по себѣ система очень скверна и неминуемо влечетъ за собой самые гибельные результаты.