В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года

На первом плане я имею в виду великое национальное движение среди евреев, возникшее и расцветшее во второй половине прошлого столетия, – сионизм. То немногое, что я намерен напомнить об этом национальном движении, я говорю не «фронту сионизма», который, без сомнения, в этом отношении более осведомлён, чем я, а «тылу» и читателям-христианам, в руки которых может попасть настоящий мой скромный труд. Я придаю особенное значение этому вопросу и не могу обойти его молчанием потому, что не могу представить себе еврея, который не лелеял бы мечты о создании еврейского гнезда, еврейского «дома». Если молодые народы, недавно выступившие на историческую арену, имеют каждый клочок земли, которые считают своим отечеством, то неужели старый еврейский народ должен составлять печальное исключение? Тот народ, который первый провозгласил великую идею монотеизма и заветы которого восприняло всё культурное человечество; тот народ, который создал величайшую литературу и внёс значительную лепту в общую сокровищницу человеческого знания… Но на какую же землю могут претендовать евреи, как не на ту, которую предки завоевали после упорной борьбы; на которой они основали государство, существовавшее почти тысячу лет и павшее после отчаянного сопротивления под ударом более сильного врага. На какую же страну могут претендовать евреи, если не на ту, в которой они основали первый в мире величественный храм единому Богу, в которой раздавался вещий глас пророков и которую, несмотря почти на двухтысячелетнюю разлуку, они называют не иначе как «Эрец Исроэль», то есть Земля Израиля. О возвращении в эту землю евреи молятся ежедневно.

Но для выполнения всякой национальной идеи необходима активная армия, «фронт», и этот фронт составляют активные сионисты. Однако фронт может тогда иметь успех, когда он находится в тесном контакте с тылом, который снабжает его материальными и моральными средствами; и этим тылом должно быть всё еврейство.

Тяготение евреев к Палестине не прекращалось во всё время рассеяния их. Тоска по Палестине ярко высказывалась как в народном эпосе, так и в поэтических творениях. Также не прекращалось переселение в Палестину, несмотря на всякие опасности и трудности. Тысячи евреев переселялись туда, чтобы провести там последние свои годы и чтобы прах их покоился в Святой земле. Многие добывали горсточку святой земли, которую они завещали положить в их могилу на чужбине. Тяготение евреев к Палестине особенно усилилось в XIX столетии, когда в Западной Европе пробудилось национально-освободительное движение всех народов. В начале 60-х годов стали раздаваться отдельные могучие голоса (М. Гессен, Э. Лоран), которые пропагандировали идеи возвращения евреям прав политической нации. Пользовавшийся большим авторитетом раввин Калишер проповедовал мысль, что евреи, не дожидаясь пришествия Мессии, должны колонизировать Палестину. В конце 60-х годов М. Монтефиоре и представитель Alliance Israëlite Неттер приступили к практическому осуществлению этой идеи, приобрев участок земли близ Яффы для еврейской колонии и основали агрономическую школу там же. В конце 70-х годов несколько лиц приобретают значительный участок земли, на котором затем возникла колония Пейсах-Тыква [Петах-Тиква. – Ред.]125. Пионером сионизма у нас в Кишинёве был д-р Я. М. Бернштейн-Коган. Не могу не вспомнить один эпизод из эпохи зарождения сионистского движения в Кишинёве. Я пользовал в качестве врача некоего Б. К. Во время одного моего посещения больного родные его говорят мне: «Хотите видеть интересное представление?» – «В чём дело?» – «Во дворе, в сарае д-р Бернштейн-Коган собрал кружок мальчиков и девочек и проповедует им сионизм». Я поинтересовался и пошёл в сарай. Я. М. сидел на табурете перед столиком, а на скамейках сидела пара десятков молодых людей обоего пола, перед которыми д-р развивал идеи и цели сионизма. Когда я вышел, я подумал – чудак этот доктор, теряет драгоценное время на проповедование какой-то фантазии; и перед кем? Перед мальчиками и девочками. Прошли годы, и эти мальчики и девочки превратились в зрелых людей и вошли в тот фронт сионизма, о котором я упомянул.