Читаем В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года полностью

Я хочу сказать несколько слов об одном прискорбном и позорном явлении, которое встречалось весьма часто в средние века, но совершенно исчезло в Западной Европе в последние два столетия. В России оно периодически вспыхивало ещё во второй половине истекшего столетия и даже в нынешнем. Я имею в виду нелепые обвинения евреев в употреблении для своих религиозных надобностей христианской крови. В частности, я намерен напомнить о знаменитом Кутаисском процессе.

Исторически с несомненностью установлено, что древние римляне обвиняли в этом страшном преступлении первых христиан. Когда христианство окрепло, эти обвинения к концу второго столетия исчезли и не проявлялись в течение целого тысячелетия. Но вот с 12-го столетия настала мрачная эпоха господства инквизиции. Многие тысячи людей гибли на эшафоте и на кострах по обвинению в безверии, колдовстве, в сношениях с дьяволом и т.п. И то самое обвинение, которое предъявлялось язычниками к первым христианам, обрушилось теперь со стороны христиан на евреев. Надо иметь в виду, что обвинение евреев было для многих весьма выгодно.

Дело в том, что рыцарство, жившее нерасчетливо и выше своих средств, состояло постоянным должником у евреев. Осуждение же и казнь кредиторов по тогдашнему закону отдавало их имущество духовенству, а должников освобождало от долгов. А всякое обвинение обязательно кончалось осуждением и казнью, ибо обвиняемые готовы были признать себя виновными в каком угодно преступлении для того, чтобы смерть избавляла их от невыносимых инквизиторских пыток. Для иллюстрации укажу на следующий несомненный исторический факт, имевший место в более позднее время. В 1590 году в Эрзеруме судили еврея по обвинению в убийстве христианина. Обвиняемый сознался и был сожжён. Вскоре мнимый убитый оказался живым. Целый ряд пап, начиная с Иннокентия IV в 1247 году и кончая Климентом XIII и XIV в 18-м столетии, издавали буллы, эдикты, указы, защищавшие евреев от нелепого навета, причём откровенно указывали на истинную причину обвинений: «некоторые духовные и светские князья», говорится в одной булле, чтобы не по праву присвоить себе имущество евреев, выдумывают против них безбожные обвинения.143 Такие же указы издавались императорами и королями. Лютер также выступал защитником евреев. Но обвинения евреев были слишком выгодны, и они повторялись в Европе вплоть до 17-го столетия, когда в Европе последовало общее смягчение нравов144.

Польские короли, начиная с Болеслава (1264 год) и кончая Августом III (1762 г.), все защищали евреев от нелепого навета145. Что касается России, то император Александр I 6 марта 1817 года издал указ, в котором требовал, «чтобы впредь евреи не были обвиняемы в умерщвлении христианских детей… по одному предрассудку, что якобы они имеют нужду в христианской крови». Но уже в царствование того же государя возникло «Велижское дело», которое тянулось с 22 апреля 1822 года по 1830 год, когда Государственный Совет оправдал евреев, а доносчиц и ложных свидетелей осудил.146

При Николае I в Кременце жил в нищете учёный еврей Левензон. Он написал несколько сочинений и в одном доказывал, что евреи не употребляют христианской крови. Это сочинение было переведено на английский язык и в таком виде попало в руки англоману князю Воронцову. При встрече с министром Уваровым Воронцов ознакомил его с этим сочинением, а последний при случае доложил об этой книге Николаю I, который назначил нищему философу пожизненную пенсию147. Граф Уваров как-то был проездом в Кременце и посетил Левензона. Указ Александра I, милостивое отношение Николая I к автору сочинения, доказывающего нелепость кровавого навета, и посещение министром Уваровым автора этого сочинения оказали влияние на администрацию, и обвинение евреев в убийстве христианских детей на время заглохло. Но в 1850 году возникло так называемое Суражское дело, по которому Монтефиоре списался с князем Воронцовым. Последний ответил, что серьёзных улик против евреев нет и что он евреев освободил.

Интересен следующий эпизод. В 1871 году в газете «Современные известия» появилось следующее сообщение: «Если до сих пор ещё некоторые сомневались в справедливости обвинения, что евреи употребляют христианскую кровь, то теперь всякое сомнение исчезло». В Перми перед Пасхою похищен был мальчик. Сделан был обыск у одной еврейки, и полиция собиралась уже уходить, когда одному пришла счастливая мысль постучать по стене, и в одном месте послышался звук пустоты. Содрали обои, и в потайном шкафу висел зарезанный мальчик вниз головой, а под ним чаша с кровью. «Повторяем, – говорит газета, – что факт этот несомненен».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

Данная книга известного историка Е. Ю. Спицына, посвященная 20-летней брежневской эпохе, стала долгожданным продолжением двух его прежних работ — «Осень патриарха» и «Хрущевская слякоть». Хорошо известно, что во всей историографии, да и в широком общественном сознании, закрепилось несколько названий этой эпохи, в том числе предельно лживый штамп «брежневский застой», рожденный архитекторами и прорабами горбачевской перестройки. Разоблачению этого и многих других штампов, баек и мифов, связанных как с фигурой самого Л. И. Брежнева, так и со многими явлениями и событиями того времени, и посвящена данная книга. Перед вами плод многолетних трудов автора, где на основе анализа огромного фактического материала, почерпнутого из самых разных архивов, многочисленных мемуаров и научной литературы, он представил свой строго научный взгляд на эту славную страницу нашей советской истории, которая у многих соотечественников до сих пор ассоциируется с лучшими годами их жизни.

Евгений Юрьевич Спицын

История / Образование и наука