В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года

Я пережил после этого два громких «еврейских» процесса – Дрейфуса и Бейлиса, которые взволновали весь культурный мир. Но я категорически утверждаю, что Кутаисский процесс, на который в Западной Европе слабее реагировали, на русское еврейство и в частности на меня лично произвёл более значительное впечатление. Заволновался и Петербург, откуда были делегированы двое защитников – Александров (знаменитый защитник Веры Засулич) и Куперник. Первый взял на себя защиту подсудимых и с железной логикой, предъявляя составленную им карту местности, доказал, что девочка Сарра физически не могла очутиться близ проезжавших евреев, а второй выяснил всю нелепость кровавого навета. Коронный суд оправдал всех подсудимых, а судебная палата, куда дело поступило по протесту прокурора, приговор утвердила. Но этим дело не кончилось. Разгорелась полемика между газетами и, что ещё гораздо более привлекло общественное внимание, полемика между профессором Хвольсоном и знаменитым историком профессором Костомаровым. По поводу Кутаисского дела Хвольсон выпустил брошюру: «Употребляют ли евреи христианскую кровь». В этой брошюре Хвольсон между прочим рассказывает, что когда в начале 60-х годов возникло «Саратовское дело»151, при Министерстве внутренних дел была учреждена комиссия, которая должна была рассмотреть отобранные у подсудимых книги и вообще исследовать вопрос, употребляют ли евреи христианскую кровь для своих религиозных целей. Между отобранными книгами была одна, заключавшая в себе молитвы и песни в первые два вечера еврейской Пасхи. При этой книжке была картинка, на которой изображены были люди, режущие детей и выпускающие их кровь в ванну. Под картинкой была подпись на древнееврейском языке, которую, однако, никто прочесть не мог. Картинка эта производила такое впечатление, что люди, раньше не верившие в грубый предрассудок, увидев её, приходили к твёрдому убеждению, что евреям нужна христианская кровь. Когда книжка с картинкой дошла до Петербурга и была передана профессорам Левензону [Левисону. – Прим. ред.] и Хвольсону, то они, осмотрев картинку, разобрали надпись. Оказалось, что надпись, хотя и изображённая еврейскими буквами, была сделана по-испански152, а картинка изображала египтян, режущих еврейских детей, чтобы приготовить ванну для фараона, который, по преданию, лечился ваннами из крови от проказы153. Г. Костомаров высказался в ответной статье, помещённой в «Новом Времени»154, что он допускает существование еврейской секты, употребляющей христианскую кровь. Возник письменный диспут между обоими профессорами, и Хвольсон в корректной форме, но вполне научно, доказал несостоятельность доводов известного историка. Так закончилось это знаменитое дело.

Глава 33 Дело Дрейфуса

В 1895 году в Париже выплыл громкий процесс Дрейфуса. Я думаю, что буду недалёк от истины, если скажу, что история едва ли знает другой пример, когда бы процесс одного лица, и притом занимающего довольно скромное общественное положение, так взволновал бы весь культурный мир, как «Дело Дрейфуса». В тихом и далёком от Парижа Кишинёве все сознательные элементы, в том числе и я, были увлечены этим делом, волновались, жадно ловили всякие известия о ходе дела и возмущались и негодовали, когда видели явное пристрастие как следователей, так и судей. Много лет спустя, когда я в 1920 году участвовал в качестве представителя от Бессарабии на Всемирном еврейском съезде в Карлсбаде, я слышал мудрые слова Наума Соколова: «Евреи, рассеянные по всему земному шару, всё же составляют одно целое, один коллективный организм. И лучше всего это видно из того, что, подобно индивидуальному организму, чувствующему боль при уколе мизинца, так точно огромный еврейский коллективный организм испытывает боль, когда где-либо на земном шаре страдают евреи». И эти мудрые слова вполне подтвердились на процессах Кутаисском, Дрейфуса, и позже Бейлиса.