Читаем В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года полностью

Была ли это война популярна? Впечатление, вынесенное мною тогда, было, что она не была популярна. Раздавались голоса: «Мы идём освобождать балканских славян от жестокого турецкого ига, а им живётся лучше, чем русскому мужику». Настроение солдат было подавленное, пессимистическое. У моей сестры, например, квартировало несколько солдат. Собираясь в поход, они попросили пустые бутылки для воды. Сестра им дала и в шутку сказала: смотрите же, привезите мне бутылки обратно. «Нет, барыня, – ответили они, – и мы не вернёмся, и Ваши бутылки пропадут». И подобные заявления я слышал от многих солдат. В Румынии к русским войскам присоединилась румынская армия под начальством князя Карла167. И молодая румынская армия во всё время войны шла об руку с русской, не уступая ей в стойкости и храбрости. После двухмесячной стоянки в Румынии, во время которой у нас в Кишинёве и, без сомнения, по всей России немало волновались в ожидании опасной переправы через Дунай, последняя совершилась в начале июня при ничтожных потерях. Началась война.

Николай Николаевич и его окружение уверяли, что предстоит им приятная «военная прогулка», но на деле оказалось иное: турки оказывали отчаянное сопротивление, много крови русской и румынской было пролито (под одной Плевной легло несколько десятков тысяч людей), прежде чем соединённые армии в половине февраля 1878 года подступили к Константинополю. Султан просил мира, и 19 февраля (день вступления Александра II на престол) был заключён Сан-Стефанский мирный договор. Главнокомандующий поспешил поздравить государя, находившегося тогда в Петербурге.

Россия вздохнула свободно. Но тут вмешалась коварная Англия, которая не согласилась на условия договора и придвинула свой флот к Константинополю. Австрия тоже приняла угрожающее положение168. Лишь в июне того же, 1878 года на конгрессе в Берлине под председательством «честного маклера» Бисмарка были выработаны и утверждены окончательные условия мира, которые в значительной мере сузили условия Сан-Стефанского договора. В результате войны Румыния, Сербия и Черногория получили полную независимость; Болгария стала вассальным, но вполне самостоятельным княжеством, восточная Румелия оказалась под властью султана, но получила административную автономию. Россия получила Измаильский уезд от своей союзницы Румынии, которая в свою очередь получила Добруджу. В Азии Россия получила Ардаган, Карс и Батум с округами. Зато государства, не участвовавшие в войне и не понесшие никаких жертв, получили львиную долю наследства от Турции: Австрия заняла Боснию и Герцеговину, а Англия остров Кипр. Наиболее обиженной осталась Румыния. Вообще результаты войны не оправдали значительных жертв, понесенных Россией и Румынией.

Глава 35

Дальнейшее революционное движение в России. Смерть Александра II

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

Данная книга известного историка Е. Ю. Спицына, посвященная 20-летней брежневской эпохе, стала долгожданным продолжением двух его прежних работ — «Осень патриарха» и «Хрущевская слякоть». Хорошо известно, что во всей историографии, да и в широком общественном сознании, закрепилось несколько названий этой эпохи, в том числе предельно лживый штамп «брежневский застой», рожденный архитекторами и прорабами горбачевской перестройки. Разоблачению этого и многих других штампов, баек и мифов, связанных как с фигурой самого Л. И. Брежнева, так и со многими явлениями и событиями того времени, и посвящена данная книга. Перед вами плод многолетних трудов автора, где на основе анализа огромного фактического материала, почерпнутого из самых разных архивов, многочисленных мемуаров и научной литературы, он представил свой строго научный взгляд на эту славную страницу нашей советской истории, которая у многих соотечественников до сих пор ассоциируется с лучшими годами их жизни.

Евгений Юрьевич Спицын

История / Образование и наука