В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года

Пусть грядущие поколения, которые, хочу верить, будут жить в лучших политических и социальных условиях, узнают об одном из многих печальных эпизодов мрачного, канувшего в вечность времени.

Мое глубокое убеждение, создавшееся во время погрома и оставшееся крепким и ныне, более 25 лет спустя, что русский народ не повинен во всех еврейских погромах, бывших и до и после Кишинёвского. Темные невежественные массы служили лишь слепым орудием в руках агентов царского правительства, видевшего в евреях врагов существовавшего политического режима.

В течение моей долгой жизни, я, начиная с гимназии и университета и кончая полувековой врачебной и общественной деятельностью, сталкивался с различными слоями населения и пришел к убеждению, что как русский народ, так и наши бессарабские молдоване добродушны, чужды религиозной или национальной вражды. Но постоянные преследования и унижения евреев внушали темному люду представление, что евреи люди низшей расы, враги отечества, нелюбимы царем, и невежественная масса легко могла поверить словам злонамеренных агитаторов, что царь не только разрешил, но даже приказал «на Пасхе бить жидов». Я должен указать, как я уже об этом говорил в другом месте (см. «Мои воспоминания») что цвет русского народа: представители науки, литературы, философской мысли всегда возмущались притеснениями евреев, в особенности погромами, что рядовая интеллигенция всегда проявляла по отношению к евреям корректность, даже доброжелательство; травили евреев исключительно продажная пресса и продажные агенты власти, которые в угоду правительству науськивали на них темный народ.

В своем повествовании о погроме я постараюсь быть елико возможно объективным, отрешившись от чувств возмущения и негодования, памятуя, что объективизм лучший способ выяснения истины. Поэтому я буду игнорировать фантастические рассказы о разорванных пополам детях, о массовых изнасилованиях женщин. Погром 1903-го года был достаточно жесток и не нуждается в сгущении красок. Я буду сообщать лишь то, что я видел «собственными глазами», затем постараюсь нарисовать общую картину погрома на основании того, что я видел после погрома и на основании рассказов пострадавших и очевидцев.

Я намерен также в настоящем очерке дать характеристику тех «героев», которые подготовляли погром, принимали в нем прямое или косвенное участие или проявляли свою человеконенавистническую деятельность после погрома; вместе с тем я хочу рассказать о тех друзьях евреев, которые выявляли к нам доброжелательство и сочувствие.

Пусть имена и тех и других будут сохранены в памяти потомства.

Автор.

Глава 1 Настроение в Кишинёве до погрома

Уже в начале 1903 года по городу стали циркулировать слухи, что в трактирах, питейных заведениях и других местах собирается темный люд, и какие-то агитаторы, частью местные, частью пришлые, проповедуют народу о засилии евреев и о необходимости борьбы с ними. Скоро распространился более грозный слух, что в трактирах и на специальных собраниях читается указ царя, повелевающий «на Пасхе бить жидов». Перед самой Пасхой пущен был слух, что в Дубоссарах пропал христианский мальчик, которого, без сомнения, похитили жиды, чтобы использовать его кровь для своих религиозных надобностей.193

Еврейское население Кишинёва заволновалось и потребовало принятия каких-либо предупредительных мер. Неоднократно обращались к губернатору фон Раабену. Он успокаивал, заверял, что никаких беспорядков не будет – но ничего не предпринимал.

Тогда несколько человек, в том числе и я, отправились к епископу Якову194. Цель нашего визита была упросить владыку, чтобы он сам и подведомственное ему духовенство разъяснили народу всю нелепость кровавого навета и вообще проповедовали корректность и гуманность по отношению к евреям.

Наш визит был довольно продолжительным, но мы ушли совершенно разочарованные. Епископ проявил полное незнакомство с главнейшими принципами еврейской религии. Ему, видимо, было неизвестно, что среди запретной для евреев пищи кровь занимает первенствующее место, что раньше, чем приготовить пищу, удаляют кровь из мяса различными способами, что нигде в еврейской духовной литературе, как это констатировали в разные времена сотни христианских богословов и высшие христианские иерархи, нет намека на допущение такого варварского обычая, как употребление христианской крови. Для него, по-видимому, было новостью, когда мы ему сообщили известный исторический факт, что римские язычники также обвиняли первых христиан в употреблении человеческой крови для религиозных целей и за это подвергали их тысячами растерзанию дикими зверями в цирках.