Читаем В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года полностью

Во время погрома и после него многие еврейские женщины пришли к нам на помощь для ухода за больными, а эта помощь нам была необходима, так как весь персонал был буквально измучен. Из этих добровольных наших помощниц особенно выделились своею самоотверженностью две молодые девушки Анна Ткач и безвременно погибшая Надежда Кенигшац. Для характеристики глубокой отзывчивости и сердечности последней может служить следующий факт: среди жертв погрома находился в больнице некий Шмилек; вся кожа его от многочисленных ударов дубиной представляла сплошной кровоподтек, во многих местах кожа была размозжена, гангренизирована и издавала сильнейшее зловоние, так что я должен был его поместить в отдельной небольшой комнате. И в этой ужасной атмосфере Надежда проводила дни и ночи, ухаживая за несчастным. Лишь мольба приехавшей в больницу матери её и мои настойчивые уговоры заставили её на короткое время отлучиться домой, после чего она опять прибежала к своему Шмилеку, и я смело заявляю, что пострадавший выздоровел исключительно благодаря её самоотверженному уходу.

Мир праху твоему, неизвестно где покоюшаяся дорогая дочь еврейского народа!

Считаю своим долгом отметить чрезвычайно сердечное и участливое отношение незабвенного городского головы Карла Александровича Шмидта к пострадавшему еврейскому населению. В разгаре погрома он употреблял все усилия к его прекращению, но безуспешно198. После погрома он всячески стремился залечить причинённые раны. Между прочим, узнав об отсутствии хлеба в больнице (пекарни не работали), он телеграфно выписал из Одесской городской пекарни значительное количество хлеба для больницы. Когда я высказал ему свое опасение, что не хватит дров, он немедленно прислал из своей квартиры почти весь имевшийся у него запас.

Глава 4

Жертвы погрома

Всего убитых и смертельно раненных в апрельские дни было сорок девять человек; из них 37 доставлены были в больницу в эти печальные дни убитыми, четыре жертвы умерли дома, доставлены были позже и похоронены лишь 14 апреля; наконец, в больнице умерло от ран 8 человек.199

Всех пострадавших, явившихся за помощью в больницу было около 495; из них около 400 легко раненых, лечившихся амбулаторно, и 95 тяжело раненных, находившихся на излечении стационарно в больнице. Из этих 95 раненых, как мы уже сказали, умерло восемь. Все они поступили в безнадёжном состоянии и умерли вскоре после поступления в больницу. Ш. У. 66 лет умер через 5 часов после поступления в больницу – раздробление черепа с повреждением мозга; И. Ц., 42 лет мужчина – те же повреждения, – умер на 2-й день; И. К., 30 лет мужчина – умер на 3-й день – три колото-резаные раны головы и сотрясение мозга; X. Л. К., 38 лет женщина, умерла на 4-й день – повреждения черепа и сотрясение мозга; Ш. Ц., 60 лет мужчина, умер на 6-й день – ранение головы, раздробление ребер; Ф. Ц., девочка 12 лет, умерла на 6-й день – перелом и раздробление черепа, сотрясение мозга; М. К., 30 лет мужчина, умер на 7-й день – перелом черепа и костей лица; наконец, X. Н., 52 лет мужчина, умер на 2-й день от острого воспаления брюшины – его, видно, долго и систематически били по животу.

Остальные 87 пострадавших, поступивших с ранами, до нельзя загрязнёнными землёй, соломой и пухом, выздоровели, хотя при поступлении подавали на это мало надежды. Для иллюстрации приведу несколько кратких историй болезни этих раненых. Б. З., 23 лет мужчина – ушибленные раны головы и лица, в течение 17 дней находился в бессознательном состоянии (буйный бред, галлюцинации преследования, непроизвольные мочеиспускания и дефекация), выздоровел через месяц, хотя с некоторым ослаблением умственных способностей. A. К., 21 года мужчина – ушибленные раны головы и лица, перелом нижней челюсти, перелом костей носа, сильный ушиб левого глаза с кровоизлиянием внутри глаза, – выздоровел через 2 месяца, потеряв зрение на повреждённом глазу. Э. Б., 63 лет мужчина – раны головы и лица, перелом лобных костей, перелом рёбер, вывих и перелом правой руки, – выздоровел через 3 месяца. И. Ц., девочка 9 лет – раны головы, перелом височной кости, масса ушибов всего тела, выздоровела через 2 месяца. И. С., 72 лет мужчина – 3 раны головы, перелом левого предплечья, масса кровоподтёков на туловище и конечностях, долго лихорадил, выздоровел через 3 месяца. И. Р., 51 года мужчина – верхние и нижние веки представляли сплошной кровоподтёк, на мягком нёбе ушибленно-рваная рана, крайне затруднённое глотание (видимо, погромщик «шутки ради» ударил его палкой в рот), вся спина покрыта сплошными кровоподтёками; очевидно, несчастного сначала били по лицу, а когда он инстинктивно повернулся спиной вверх, стали бить по спине – выздоровел через 3 месяца. Громилы не щадили ни возраста (от 9–12 лет до 72), ни пола (4 женщины); излюбленным местом были головы и лица, преобладали раны ушибленные, меньше было колото-резаных. Осложнений ран, несмотря на их загрязненность, было мало – 3 случая рожи. Все больные выздоровели.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

Данная книга известного историка Е. Ю. Спицына, посвященная 20-летней брежневской эпохе, стала долгожданным продолжением двух его прежних работ — «Осень патриарха» и «Хрущевская слякоть». Хорошо известно, что во всей историографии, да и в широком общественном сознании, закрепилось несколько названий этой эпохи, в том числе предельно лживый штамп «брежневский застой», рожденный архитекторами и прорабами горбачевской перестройки. Разоблачению этого и многих других штампов, баек и мифов, связанных как с фигурой самого Л. И. Брежнева, так и со многими явлениями и событиями того времени, и посвящена данная книга. Перед вами плод многолетних трудов автора, где на основе анализа огромного фактического материала, почерпнутого из самых разных архивов, многочисленных мемуаров и научной литературы, он представил свой строго научный взгляд на эту славную страницу нашей советской истории, которая у многих соотечественников до сих пор ассоциируется с лучшими годами их жизни.

Евгений Юрьевич Спицын

История / Образование и наука