Читаем В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года полностью

Выше мы уже упомянули о загадочном визите Левендаля к губернатору фон Раабену днём 7 апреля. Полицеймейстеру же Ханженкову тот же Левендаль внушил, что по распоряжению департамента полиции местная полиция не должна вмешиваться в беспорядки до получения соответствующего приказа, в результате чего в ожидании приказа полиция или действительно бездействовала, либо препятствовала самообороне, а в некоторых случаях, уже по собственной инициативе поощряла погромщиков.

За умелое и успешное выполнение данного ему высшим правительством поручения Левендаль был достойно награждён: скоро после погрома он занял солидный пост при Киевском генерал-губернаторе.

Глава 9

Главные организаторы погрома

Главными виновниками и организаторами погрома нужно признать министра внутренних дел Плеве и его ближайшего помощника, директора департамента полиции Лопухина. Плеве по происхождению поляк и по рождению католик.213 Ради карьеры он принял православие, благодаря своим выдающимся способностям, он быстро прошёл все ступени служебной иерархии и занял ответственный пост прокурора Московской Судебной палаты. Здесь Плеве проявил необычайный либерализм, особенно при выступлениях в качестве обвинителя в политических процессах. Поэтому, когда Александр II, терроризированный частыми покушениями на его жизнь, решил переменить курс внутренней политики и в 1880 году пригласил Лорис-Меликова на созданный для него пост «начальника верховной распорядительной комиссии», в сущности, диктатора, последний назначил директором департамента полиции либеральствующего Плеве. По поручению Лорис-Меликова Плеве выработал проект конституции, которая должна была быть обнародована в первых числах марта 1881 года. Проект этот, предусматривавший учреждение законосовещательной Думы, был составлен в духе проекта конституции, выработанного спустя четверть века министром Булыгиным. Но 1 марта безжалостно был убит царь-освободитель Александр II, а новый царь, Александр III, как известно, после непродолжительного колебания издал знаменитый манифест, по которому самодержавие было объявлено единственным якорем спасения России. Лорис-Меликов должен был уйти, и пост министра внутренних дел занял граф Игнатьев, который повёл крайне реакционную политику. Плеве быстро приспособился к новому курсу, и бывший помощник Лорис-Меликова, автор проекта конституции, принял деятельное участие в составлении знаменитых игнатьевских «Временных правил 3 мая 1882 года», коими запрещалось евреям «вновь селиться вне городов и местечек», что создало черту в черте оседлости.

После Игнатьева214 во все время царствования Александра III и в первые годы царствования Николая II сменялись министры, один реакционнее другого, но Плеве оставался на посту начальника полиции, проводя политику своих патронов. После ухода министра внутренних дел Дурново, который показался царю слишком мягким, Николай II наметил двух кандидатов на этот пост – Плеве и Сипягина и спросил мнение министра финансов Витте, которого он терпеть не мог (Николай II вообще ненавидел выдающихся людей), но с мнением которого он считался. Осторожный Витте уклонился высказать свое мнение и посоветовал обратиться к Победоносцеву. Последний, по словам Витте (см. Воспоминания Гр. С. Ю. Витте, гл. 1, стр. 31), дал такую характеристику обоим кандидатам: «Плеве подлец, а Сипягин дурак», и министром был назначен Горемыкин. Скоро и последний, по мнению Николая II, оказался тоже слишком слабым, и был заменен «дураком» Сипягиным. Когда Сипягин был убит, выбор остановился на «подлеце» Плеве, который 4 апреля 1902 года добился своей давнишней цели.

И Плеве, как большинство ренегатов, стал афишировать своё православие и русофильство. Первым долгом он счёл нужным отправиться на поклонение в Москву в Троицко-Сергиевскую лавру. Затем стал проявлять свой патриотизм и преданность православию в систематическом преследовании иноверцев и инородцев, главным образом евреев. Я был свидетелем в Петербурге такого факта: к присяжному поверенному Ш., моему близкому родственнику, явилась депутация от какого-то польского города для исходатайствования разрешения на ремонт костёла, который пришёл в полное разрушение. Невзирая на настойчивые хлопоты и всевозможные доводы, в этом ходатайстве было отказано. Точно так же оставались без удовлетворения аналогичные ходатайства старообрядцев. По настоянию Плеве было издано Высочайшее повеление об экспроприации церковного имущества армян. Этот грабёж вызвал возмущение всего армянского народа, но только после смерти Плеве указ этот был отменён. И всё же главным объектом преследований и притеснений стали евреи, и вот эта «патриотическая» деятельность Плеве завершилась организацией знаменитого Кишинёвского погрома 1903 года и последующими погромами, которые должны были терроризировать еврейское население и таким образом удержать его от революционных выступлений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

Данная книга известного историка Е. Ю. Спицына, посвященная 20-летней брежневской эпохе, стала долгожданным продолжением двух его прежних работ — «Осень патриарха» и «Хрущевская слякоть». Хорошо известно, что во всей историографии, да и в широком общественном сознании, закрепилось несколько названий этой эпохи, в том числе предельно лживый штамп «брежневский застой», рожденный архитекторами и прорабами горбачевской перестройки. Разоблачению этого и многих других штампов, баек и мифов, связанных как с фигурой самого Л. И. Брежнева, так и со многими явлениями и событиями того времени, и посвящена данная книга. Перед вами плод многолетних трудов автора, где на основе анализа огромного фактического материала, почерпнутого из самых разных архивов, многочисленных мемуаров и научной литературы, он представил свой строго научный взгляд на эту славную страницу нашей советской истории, которая у многих соотечественников до сих пор ассоциируется с лучшими годами их жизни.

Евгений Юрьевич Спицын

История / Образование и наука