В стране марабу

Ни один из проживавших в Хартуме европейцев, кроме Бауерхорста и доктора Пеннея, не интересовался положением Альфреда и не собирался чем-либо его облегчить. Помощь и на этот раз пришла с той стороны, откуда Альфред меньше всего рассчитывал ее получить. Спасителем оказался Латиф-паша, вновь проявивший по отношению к Альфреду исключительную доброту. Четыре месяца, по истечении которых Альфред должен был вернуть полученные взаймы деньги, прошли. Альфред обратился к паше с письмом, в котором сообщил, что не в состоянии сейчас выполнить свое обещание и расплатиться с долгом. Латиф-паша ответил на это короткой фразой: «Между мной и тобой не должно быть никаких недоразумений».

Альфред попросил пашу продать ему немного охотничьего пороха. Генерал-губернатор приказал смотрителю арсенала отпустить немцу шесть тысяч патронов по правительственным ценам. Снова всеми ненавидимый паша оказал немецкому ученому свое великодушное покровительство.

Зная, в каком тяжелом положении находится Альфред, Бауерхорст предложил ему поселиться в его доме и заняться дрессировкой львицы Бахиды. Альфред принял предложение, в доме друга он разместил также и свою коллекцию. Во дворе расположился целый зверинец, там находились многочисленные звери и птицы, которых Брем надеялся доставить в Европу живыми. Среди них были одна птица-носорог, несколько обезьян, ручные ибисы и огромный марабу, выполнявший в зверинце роль надзирателя.

Из всей этой колонии зверей резко выделялась львица Бахида. Она была доверчива и ласкова, как домашняя кошка, и Альфред очень привязался к ней. Бахиде было всего полгода от роду, и ей позволяли свободно гулять по двору и дому. Как собака, бегала она по пятам за Альфредом. Она была неизменно вежлива и послушна, ночью спала на кровати Альфреда, свернувшись клубком у него в ногах.

Раньше Вахида принадлежала Латиф-паше, который подарил ее однажды немецкому купцу. Не зная, что делать с животным, Бауерхорст отдал львицу своему другу Брему.

Вскоре львица подчинила себе почти всех находившихся во дворе животных. По отношению к ним Бахида вела себя очень заносчиво, она дразнила и тревожила зверей, преследуя их своими капризами. Только огромная птица марабу чувствовала себя совершенно непринужденно и не собиралась признавать господство молодой львицы.

Как все умные птицы, марабу в неволе быстро сделался ручным. К Альфреду он проявлял большую привязанность и симпатию. Лишь только Альфред входил во двор, марабу с видом, исполненным чувства собственного достоинства, степенно направлялся к нему, сопровождал при обходе двора и сада и часто вместе с ним заходил в дом. Альфред относился к этой птице с такой же симпатией, как и к Бахиде.

Марабу в свою очередь многими способами выражал Альфреду свою привязанность. Когда Альфред по каким-либо причинам не появлялся в доме в течение нескольких дней, марабу, встречая его после такой длительной разлуки, опрометью бросался ему навстречу, еще и еще раз низко и почтительно склонял голову, энергично стучал клювом, прыгал и танцевал, хлопая и размахивая крыльями и выражая свою живейшую радость.

Марабу совершенно не признавал господства львицы. Однажды, когда Бахида начала дразнить и тормошить марабу, громадная птица принялась колотить зверя своим мощным клювом. Львица пыталась было оказать сопротивление, но, не выдержав града ударов, поспешила ретироваться.

Бахида жила у Альфреда в течение двух лет. Все это время она была для него верным и преданным другом. Часто, вспоминая привычки своих находящихся на свободе сородичей, она пряталась в укромных местах и подстерегала Альфреда. Когда он проходил мимо, Бахида бросалась на него и затевала веселую возню. За два года Бахида убила двух животных: маленькую обезьянку, забывшую, очевидно, что она имеет дело со львом, и слишком бесцеремонно дразнившую ее, и молодого барана. С остальными животными Бахида жила в мире и дружбе.

В зверинце Альфреда находился и павиан, обращавшийся со всеми остальными животными, как с маленькими детьми. Часто он ловил одного из обитателей зверинца и старательно искал у него блох и других насекомых. Даже некоторые из посещавших дом людей, установившие с обезьяной дружеские отношения, позволяли ей искать насекомых у себя в волосах.

Очень внимательно павиан обследовал обычно оперение птицы-носорога. При этом он на всякий случай крепко придерживал огромный клюв своего пациента, хотя птица и не делала никаких попыток высвободиться. Очевидно, вся процедура доставляла ей даже большое удовольствие, так как она подвигалась ближе к обезьяне, приседала перед ней, наклонялась, топорщила перья и с полной готовностью позволяла искать насекомых по всему своему телу.