В стране полумесяца (пер. Доброва)

И мы демъ на базаръ. Теперь слдовало бы сдлаться восточнымъ поэтомъ, думаю я, воспть всю эту красоту и погрузиться въ арабскую ночь! Но базаръ совсмъ не выглядитъ сказкой, онъ состоитъ изъ цлаго лабиринта лавокъ, продающихъ всевозможные товары. Лавки съ шелковыми матеріями и драгоцнностями служатъ мстомъ сборищъ гаремныхъ дамъ и ихъ невольницъ. Каждый переулокъ въ этомъ лабиринт иметъ свою спеціальность: въ одномъ исключительно ткачи, въ другомъ граверы, въ третьемъ мясники и т. д. Въ одномъ переулк, гд продаются пахучія травы, мы безпрерывно чихаемъ. Около каждой двери стоятъ открытые мшки съ пряностями, тутъ же стоятъ нагруженные верблюды, которые только что пришли съ Востока и привезли новый транспортъ этого товара. «Что вы желаете купить?» спрашиваетъ проводникъ, готовый уже указать намъ надлежащую дорогу. «Ничего, ничего», отвчаю я тономъ, не терпящимъ возраженія. Мн приходитъ на умъ, что намъ надо обязательно вернуться въ гостиницу, тамъ, наврное, есть для насъ письма. Но безсовстный человкъ удерживаетъ насъ на базар. Мы стоимъ передъ мастерской золотыхъ длъ мастера. Проводникъ выглядитъ очень несчастнымъ — это чистая случайность, что онъ сюда попалъ. Мы остаемся здсь. Нужна цлая вчность, чтобы все это осмотрть; я тороплюсь дальше. Не нахожу ли я, что этотъ кофейникъ съ бордюромъ изъ изумруда очень милъ? «О, онъ очень милъ». А эта прелестная булавка съ бирюзой вдь тоже красива; она, конечно, и не очень дорога. Но теперь мн стало совершенно ясно, что въ гостиниц лежатъ письма. «Мы вдь можемъ прійти сюда еще разъ», говоритъ проводникъ, видя, что я безпримрно стойкій человкъ. Съ этимъ я соглашаюсь. «Конечно, мы завтра вернемся сюда. И придемъ рано, до завтрака». «Да, но тогда бирюзовая булавка можетъ быть будетъ уже продана». «Ого» говорю я такимъ тономъ, будто я здсь часто бывалъ и все знаю: «здсь тысячи такихъ лавокъ, и въ каждой есть такія булавки. Но завтра мы первымъ долгомъ придемъ сюда». Благодаря этому общанію мн удается вырваться отсюда. Но я все-таки оглянулся на лавку. Она была преддверіемъ сказки. Тутъ лежали драгоцнности изъ дальнихъ странъ съ сказочномъ стил, созданныя чуждой намъ фантазіей. Мы видли блескъ, исходящій будто отъ всхъ камней Востока.

Кладбище и дервиши

Мы перезжаемъ Босфоръ на паром. Мы проскользнули внизъ на собственный рискъ, чтобъ удрать отъ проводника. Пусть онъ поищетъ насъ тамъ наверху, на мосту! думаемъ мы, чувствуя себя довольными и свободными; и ну его съ его дервишами! Мы хотимъ переправиться въ священное мсто Эйюбъ, про которое мы уже давно читали. Получить билетъ въ касс представляетъ для насъ нкоторое затрудненіе; мы не можемъ ни говорить, ни считать деньги, мы даже не можемъ объяснить, что намъ нужно два билета. Съ нами трудно сговориться, мы задерживаемъ кассира, а сзади насъ стоитъ толпа, ожидающая очереди, и, несмотря на это, мы не видимъ ни одного недовольнаго взгляда. Наконецъ, каждый изъ насъ держитъ въ рук зеленую бумажку и мы вмст съ другими спускаемся къ парому. Тихій полдень. Безконечная толкотня лодокъ, маленькихъ пароходовъ и всевозможныхъ барокъ. Здсь, какъ и въ другихъ приморскихъ городахъ, можно видть маленькихъ мальчугановъ, гребущихъ въ однхъ рубашкахъ. Вотъ качаются ялики, нсколько роскошныхъ лодокъ, каики съ высокими позолоченными носами. Въ каикахъ сидятъ дамы подъ вуалями — гребутъ евнухи. Моя спутница киваетъ дамамъ головою, он ей отвчаютъ тмъ же. Он лежатъ на подушкахъ въ фантастичныхъ костюмахъ. На паром собрались вс племена Востока. Женщины вперемежку съ мужчинами; дти, двочки-подростки, среди нихъ встрчаются прехорошенькія лица. Когда паромъ двинулся — поднялся втеръ, и вуали нкоторыхъ красивыхъ женщинъ относятся въ сторону; он не очень-то спшатъ ими опять укрыться. Втеръ, очевидно, становится сильнй, такъ какъ мы видимъ все больше и больше красивыхъ лицъ. Мы познакомились съ этимъ фокусомъ на Восток! Одна старуха сидитъ, какъ разъ, противъ втра; чмъ сильне дуетъ втеръ, тмъ крпче прилипаетъ вуаль къ лицу. Но красавица, — та, наврное, сядетъ бокомъ, чтобъ втеръ могъ откинуть ея вуаль! И, дйствительно, было на что смотрть; какъ у иныхъ эффенди загорались глаза, когда отлетало покрывало!