В тени баньяна

Я закрыла глаза, стараясь сдержать слезы. Еще одно долгое путешествие. Теперь мне хотелось поскорее забыться сном, найти в нем утешение. Внезапно грузовик резко остановился. Я открыла глаза. В этом месте дорога становилась извилистой и узкой. С одной стороны тянулись ряды домов: традиционные деревянные постройки перемежались с разноцветными виллами из искусственного мрамора. С другой, на склоне, плавно спускавшемся к реке, росли два огромных огненных дерева. Земля вокруг деревьев была усеяна россыпью кроваво-красных лепестков.

Солдат приказал всем выйти. Один за другим мы тихо и послушно, боясь, что иначе нас загонят обратно, спустились на землю и собрались под деревьями. Впереди текла переполненная муссонными дождями река. Полоса белоснежного песка вдоль берега так ярко сверкала в лучах полуденного солнца, что глазам было больно.

За грузовиком шумной вереницей следовали местные жители. Они приветствовали нас, предлагали помощь. От них мы узнали, что приехали в Ксать, бывший торговый город в провинции Кратьэх, расположенный на берегу Меконга.

– Чудесное место, – уверяла нас круглолицая женщина.

При этом она взволнованно хихикала, словно боялась, что нам не понравится в ее городе.

– Лучше не найти! – заявила девочка, стоявшая у нее за спиной.

Дочь, подумала я. Девочка – вылитая мать: те же круглые, как лунные пряники, щеки, те же глаза, превращавшиеся в черточки, когда она улыбалась.

– Отец! – воскликнула девочка.

К нам торопливо приближалась группа мужчин – тех самых, сидевших в павильоне. Увидев их вблизи, я сразу поняла: это местные камапхибали.

Однако они отличались от камапхибалей, с которыми нам приходилось иметь дело раньше. Отец девочки пожал руку Большому Дяде красивым, уверенным жестом, которым обычно приветствуют друг друга мужчины.

– Я товарищ Кенг, – радостно, с воодушевлением сообщил он. – Добро пожаловать, добро пожаловать в наш город!

Наш приезд стал для них неожиданностью, объяснил он извиняющимся тоном. Им должны были привезти инструменты, но, очевидно, произошла ошибка, и теперь им в срочном порядке нужно решить, где разместить нас. Товарищ Кенг показал на стоявшее через дорогу в тени каимито[40] желтоватое здание виллы.

– Пока все не уладится, вы будете жить здесь, – сказал он и, заметив наши испуганные взгляды, добавил: – Не волнуйтесь, глава округа знает о вашем прибытии.

Мы вошли в тенистый сад, окружавший наше временное пристанище. Длинные ветви каимито зеленым пологом раскинулись над двором и балконом дома. Среди блестящей листвы висели восковые, идеально круглые фиолетово-зеленые плоды. Под деревьями стояли мраморные скамьи, все в опавших листьях и ветках, мозаичный мрамор покрыл толстый слой грязи. С одной скамьи на другую шествовала колонна муравьев.

Мы проследовали к вилле с квадратными колоннами и поднялись по парадной лестнице. За двустворчатой дверью начинался длинный коридор, в конце которого, судя по всему, располагалась кухня. Повсюду лежала пыль, висела паутина, валялись засохшие насекомые. Не считая нескольких оставленных прежними хозяевами вещей, комнаты были совершенно пустыми.

– Можете пользоваться всем, что найдете в кладовых, – сказал один из камапхибалей, показывавших нам виллу. – Там могут быть старые подушки и одеяла, а еще тарелки, кастрюли, сковороды и всякая мелочь.

Все комнаты быстро разобрали, и нам в итоге досталась кухня – прямоугольное помещение с боковой дверью, ведшей на черную лестницу. На стенах повсюду виднелись уродливые царапины, а в одном из углов, где, видимо, раньше стояла печь, на деревянном полу темнел выжженный полукруг. Рядом в бамбуковой корзине лежала кухонная утварь, вся в пыли и паутине. Других предметов в комнате не было, и оттого она казалась огромной. О лучшем мы и мечтать не могли.

Спустились сумерки. Небо потемнело, как синяки, что остались у нас после долгой езды по ухабам. Мы пришли к зданию городской администрации, где, как выяснилось, жил глава округа. У входа молодой солдат Революции звонил в колокол, оповещая всех о начале собрания. Похоже, наша дальнейшая судьба беспокоила жителей города не меньше, чем нас самих. Многие из тех, кто пришел на собрание, принесли нам еду. Они составили блюда и кастрюли на стол в одном из павильонов и накрыли их пальмовыми листьями – от мух. Я смотрела на это изобилие, сглатывая голодную слюну, и не могла вспомнить, когда в последний раз видела столько еды. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься к столу и не проглотить все в один присест.

Колокол прозвонил во второй раз, и когда звон стих, на пороге дома появились камапхибали. Впереди шел высокий, широкоплечий мужчина, подпоясанный красно-белой кромой. Он выглядел как киноактер в роли крестьянина. Мужчина шел по двору широким, уверенным шагом, и все взгляды были прикованы к этому красавцу.

– Откуда он взялся? – спросила я, замерев от восхищения.

Большой Дядя удивленно посмотрел на меня.

– Оттуда. – Он кивнул на дом. – Он здесь живет. Ты же видела. Он только что вышел оттуда.