В зеркалах воспоминаний

29 марта 2002. Была Великая пятница, и в Колизей состоялся Крестный путь, возглавляемый Папой Иоанном Павлом II. Лёша вместе с журналистами из других стран получил от Ватикана предложение написать текст размышлений к одной из остановок Крестного пути, который должен быть прочитан во время самого события. Это было совсем неожиданно для него. Он звонил мне и просил меня помочь с переводом текста, который он собирался писать. С Лёшей мы часто говорили о вопросах, касающихся Католической церкви, и вообще о религиозных вопросах. Он ценил мою деятельность в Общине святого Эгидия и часто писал о ней. Лёша хотел, чтобы на итальянской версии текста для Крестного пути Папы не терялся смысл русских слов и одновременно чтобы итальянский язык был адекватным для такого события. Он должен был писать о предательстве Иуды и об аресте Иисуса. Каждое слово было тщательно проверено и продумано вместе. Не было места для того, чтобы поступать кое-как. В тексте было место, чтобы включить его любимого Пушкина: «Как с древа сорвался предатель ученик, / Диявол прилетел, к лицу его приник, /… Лобзанием своим насквозь прожег уста, / В предательскую ночь лобзавшие Христа».

28 апреля 1999. Дата означает момент моей семейной жизни. В тот день крестили моего сына Михаила (Michele). Событие семейное. Были самые близкие родственники и самые дорогие друзья. Среди них в прекрасном соборе Святой Марии в Трасте-вере были Лёша и Галя.

Прошло больше 20 лет с того момента. И именно ссылаясь на этот момент я хочу завершить моё воспоминание о Лёше как о любимом друге, который сопровождал почти тридцать лет моей жизни и моего отношения с Россией со своими многочисленными талантами, со своей человеческой симпатией, со своей верной дружбой.

Рим, 16 июля 2019 года

Савкин Игорь

Посол русской культуры

С Алексеем Михайловичем Букаловым я познакомился в 2004 году в связи с подготовкой и изданием его книги «Пушкинская Италия», которую он очень точно назвал книгой о взаимной любви: «о любви гения к “обетованной земле поэзии и неги” и об ответной любви этой страны к поэту из холодной и загадочной России».

Так же называется и краткое, но ёмкое предисловие к книге, написанное Владимиром Ильичом Порудоминским, которого Букалов всегда именовал полностью по отчеству и с добавлением – «мой Учитель и наставник». Так случилось, что В. И. Порудоминский уже опубликовал в издательстве «Алетейя» несколько своих книг и рекомендовал меня как надежного и компетентного издателя.

В Букалова невозможно было не влюбиться, но те, кто попадал в его ближний круг, знали, что это – взаимно: обязательства личной дружбы для него священны и не знают ни временных, ни пространственных границ. В иерархии своих занятий Алексей Михайлович очень высоко ставил роскошь естественного человеческого общения, был очень внимательным и отзывчивым собеседником, весьма твёрдым в принципиальных для него вопросах, но деликатным и мягко ироничным в выражении своего несогласия с оппонентом.

Несколько эпизодов из нашего общения за минувшие 15 лет, вероятно, заслуживают того, чтобы я о них кратко упомянул.

Как известно, Букалов обожал своих друзей и старался для каждого придумать особый, невероятный и даже фантастический по щедрости подарок, причём происходило это в свойственной ему артистической манере, легко и без видимого напряжения. К юбилею великого русского художника Карла Брюллова, который согласно своей воле упокоился на римском кладбище Тестаччо, Букалов уговорил меня переиздать с добавлениями книгу В. И. Порудоминского, чтобы пригласить старого писателя в Рим и в день рождения Карла Брюллова отметить это двойное событие. В новом издании книга получила название «Страсти по Великому Карлу, или Жизнь Карла Брюллова».

Солнечным декабрьским утром большая группа соотечественников великого живописца, включая Чрезвычайного и Полномочного посла России в Италии с внушительной свитой, журналистами ТАСС и телевизионщиками новостных информационных каналов, окружив со всех сторон могилу Карла Брюллова слушала, затаив дыхание, негромкий голос писателя, его краткий, но содержательный и яркий, как брюлловские картины, рассказ о жизни и свершениях гениального художника, навечно связавшего культуры Италии и России.

Впечатлённый работой Брюллова, Николай Гоголь писал, что это – светлое воскресение русской живописи, находившейся до того как бы в летаргическом сне. Брюлловский «Итальянский полдень» есть зримая метафора «земли полуденной», поэтического прозвища Италии, как говорили в пушкинское время. Знаменита строфа Е. А. Баратынского «И был последний день Помпеи / Для русской кисти первый день». Об этом шедевре очевидец и один из первых русских критиков Фёдор Солнцев сказал: посреди ужасной катастрофы «Любовь царит везде – к жене, к отцу, к детям, к золоту и т. д.»