В зеркалах воспоминаний

Букаловская идея представить невыездного поэта как проект «Иноземный Пушкин» оказалась очень плодотворной – за 1-м изданием «Пушкинской Италии» последовал итальянский перевод его книги, затем 2-ое, существенно дополненное издание «Пушкинской Италии», а следом – «Пушкинская Африка». Свою «Пушкинскую Африку» Алексей Михайлович заранее наметил представить читателям тоже в исключительном месте – легендарном кафе «Греко» (Antico Caffe Greco), в мемориальном зале, обычно закрытом для публики.

Были ещё планы продолжить культурную экспансию Пушкина, и даже чудесным образом удалось издать книгу Ларисы Ильиничны Вольперт «Пушкинская Франция» (СПб., Алетейя, 2007). Букалов познакомился с Л. И. Вольперт на одной из пушкинских конференций, и её книга была уникальной находкой, но, к сожалению, ничего подобного найти больше не удалось. Перспективные замыслы подготовить ещё две книги, – «Пушкинский Кавказ» и «Пушкинская Греция» – остались не осуществленными.

В последние годы жизни А. Букалов был занят завершением работой над книгой «Берег дальный» (СПб., Алетейя, 2016) и работой над принципиально новым проектом – дерзким и свежим, как всё, чем он занимался. Он очень увлёкся историей деревянного человечка Пиноккио и его русского собрата Буратино. С другой стороны, ещё будучи студентом МГИМО, он участвовал в студенческом спектакле про Пиноккио, и эта тема сопровождала его в дальнейшем, выныривая временами, как подземная река и захватывая всё его внимание. Букалов собрал ценнейшую коллекцию материалов и артефактов о Пиноккио и Буратино, об авторах знаменитых произведений Карло Коллоди и Алексее Николаевиче Толстом, много размышлял об этом интересном феномене и щедро делился знаниями и идеями со своими друзьями, слушателями и читателями, в том числе на страницах журнала «Эхо планеты».

Родившийся в Ленинграде, Алексей Букалов мечтал доехать к Пушкину на берега Невы со своими замечательными книгами и воздать ему благодарную дань памяти. Новая встреча с читателями состоялась в избранном месте – в Фонтанном Доме, музее-квартире Анны Андреевны Ахматовой. В представлении книги участвовали председатель Пушкинской комиссии Института русской литературы РАН С. А. Фомичев и Директор Всероссийского музея А. С. Пушкина С. М. Некрасов. К сожалению, ни у кого не сохранились фотографии с места этого замечательного события.

Алексей Михайлович уважал и ценил профессионализм. Озорно подмигнув, он мог, например, сказать мне: «У вас, Игорь, исключительный оплодотворяющий взгляд издателя: вы один раз внимательно посмотрели – и вышла в свет, и «стала по слову его» книжка. С вами так интересно разговаривать, что я иногда боюсь выболтать важные государственные секреты. Вот вы, давеча, на презентации книги о Римских Папах в своём представлении изданной книги изволили сказать, что ожидаете в скором времени известий о встрече Папы Римского Франциска со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом, и что лично вам не сложно вычислить логически, где может состояться долгожданная встреча Римского Папы и Патриарха. По вашему мнению, это произойдёт или в Антарктиде – на ничейной земле, на «Острове пингвинов», – или на Кубе. Возможно, я скоро полечу на Кубу вместе с Папой… но если бы я такое сказал в присутствии гостей из Ватикана, то, возможно, я получил бы в ответ свидетельство о профессиональной непригодности, так как в среде журналистов, аккредитованных в Ватикане есть строго соблюдаемое понятие об эмбарго, то есть о неразглашении информации, которая официально не объявлена Ватиканом». Мы знаем, что ожидаемая встреча Папы Римского и Святейшего Патриарха состоялась на Кубе, и в новое издание книги А. М. Букалова «С понтификами по белу свету. Записки участника папского пресс-пула» вошли личные комментарии автора о состоявшемся событии и полный текст официального документа.

Кстати, и Святейший патриарх Кирилл неожиданно посетил с пастырской целью «Остров пингвинов» и освятил там для зимовщиков первый и единственный к настоящему времени православный храм.

Как яркий представитель поколения шестидесятников, Букалов ценил откровенные беседы на кухне с друзьями, и во время дружеского общения я иногда позволял себе возражать против некоторых тезисов его авторской концепции. Например, по поводу невыездного Пушкина.

«Как Вы это представляете себе, Алексей Михайлович, – спрашивал я его, – Пушкин был беден, обременён службой и многодетной семьей… Как известно, Гоголь был сверхрасточителен и крайне быстро потратил в Риме свой огромный по тем временам гонорар. Расточительность Пушкина тоже была легендарной, и в случае его поездки в Италию с молодой женой и малолетними детьми, кто бы нёс финансовые обязательства по возможным последствиям этого вояжа?»