Варианты Морозова. Стеклянная стена

Теперь Харитонов. К нему он было послал Олю Военную, чтобы она известила заведующего отделом о переменах в сборнике, потом передумал и велел ей позвать Харитонова, ничего ему не объясняя.

— Правильно, — одобрила Военная. — Его надо вызвать, и ни за что самому не ходить к нему. Деликатность он примет за слабость. Только силой!

— Ишь советчица! — буркнул Устинов. — Силы-то у меня и нету. А была бы — без советов обошелся!

— Не злись. Будет у тебя сила. Уже есть. Просто ты не знаешь. — Оля ободряюще закивала.

Так же глядела на него дочь, когда просила поиграться.

Вот уже несколько месяцев работает с ним Оля Военная, но до сей поры Устинову не приходилось применять власть, да и не хочет применять, словно решил оставить хотя бы одного человека, которому можно все прощать. Время от времени она испытывает его, поддразнивает, иногда — поражает своими догадками.

— Ну зови, зови, — улыбнулся Устинов.

Она ушла и скоро вернулась. Но без Харитонова. Он явился минут через пятнадцать, когда Устинов уже стал недоумевать: что же стряслось со службистом? Обычно лишь одна Ярушникова применяла опоздания как средство фронды.

— Я тебя заждался, — укоризненно сказал Устинов. — Как дела, Володя?

Харитонов, молча пожав плечами, сел в кресло, положил руки на подлокотники. Обручальное кольцо стукнулось о дерево.

Устинов сказал, что снял из сборника его материал. Харитонов снова ничего не ответил, чуть наклонил голову. Его замкнутое лицо, имевшее цвет газетной бумаги, казалось из-за лысины голым. Оно не соответствовало тяжелым мясистым рукам. Устинов ждал ответа, Харитонов стал смотреть в окно и молчал.

— У меня все, — сказал Устинов.

Харитонов встал, подошел к дверям и, приостановившись, как будто нелегко было уносить молчание, медленно отворил дверь.

Итак, Макаров и Харитонов не поняли Устинова.

Из коридора донеслись веселые голоса и топот. Крикнули:

— Свет! Тушите свет!

Женский голос то ли охнул, то ли засмеялся.

— Вот он! — закричал новый голос, принадлежавший как будто Ярушниковой. — Двери закройте!

Устинов вышел в комнату Военной. Никого. По коридору неслись тяжелые бегущие шаги.

Он вышел в коридор. Из темного, словно ослепшего тупика бежали работники Филиала-2, размахивали руками, вытягивались во весь рост. Впереди мчались Макаров и Киселев, глядя куда-то вверх.

Маленькая птица, быстро шурша крыльями, пролетела мимо Устинова в освещенную приемную. Макаров с Киселевым первыми достигли дверей и столкнулись, протиснулись и захлопнули двери.

Все остановились возле Устинова. Татьяна Ивановна, смеясь, сказала, что попугай ускользнул из кабинета, и вдруг тревожное выражение скрыло ее улыбку. Она спросила:

— Что с вами?

— Ничего, — ответил Устинов.

Она с жалостью глядела на него своими большими глазами, которые казались моложе ее лица, хотела еще что-то сказать, но из приемной вышел Макаров и громко объявил!

— Загнали к самочке! От нас не уйдешь.

Стали, помигивая, загораться лампы дневного света. К Татьяне Ивановне снова возвращалась улыбка, но что-то, позволившее ей заглянуть в чужую душу, прекратилось. И вместе с этим глаза постарели.

— Дочь не смогла прийти, — всномнила она. — Я с ней разговаривала... Тяжело. На следующей неделе она придет, хорошо?

— Можно на следующей, — кивнул Устинов.

— Спасибо, Мишенька! — Татьяна Ивановна отошла.

Чеботарев прошагал рядом с Устиновым, усмехнулся в бороду:

— Наверное, этот попугай решил, что мы сошли с ума.

— Чего ты так развеселился? — спросила Устинова Военная. — А ну пошли работать!

Повернувшись, чтобы идти к себе, он как будто стукнулся о тяжелый, неконтролируемый взгляд Харитонова, и грустно улыбнулся, словно сказал, что заметил это, и не знает, как поступить.

Минуту спустя, когда они остались вдвоем, Оля стала расспрашивать, чем закончился разговор с этим занудой Харитоновым, и он отвечал, что Макаров и Харитонов осуждают его.

— А он за мной ухаживал, — вымолвила она ласковым ябедническим тоном, снова напоминая Дашу.

— Ну и что? — пожал плечами Устинов. — Значит, сама кокетничала.

— Женщины всегда кокетничают. Надо понимать, когда они просто так, а когда чего-то хотят.

— Оля, где снять квартиру?

— Квартиру? Не знаю. — Ее лицо все больше освещалось желанием досказать свое. — Харитонов гнался за попугаем, как хозяин за курицей. Очень похоже, как он пригласил меня в кино. Мы поехали на метро, я уронила двадцать копеек. Посмотрела — закатились куда-то. Ну не буду же я шарить в грязи? А он остановился и минут десять искал. Самому неудобно, покраснел, а ничего не может с собой сделать.

— Это ты придумала.

— Придумала?!

— Такая, как ты, не пойдет с ним. Тебе бы в голову не пришло.

— Ну ладно, моя знакомая ходила. Смотри никому не рассказывай... Он тебя не любит. Никогда не простит, что тебя сделали замом, а не его.

— Опять выдумываешь. Может, он и завидует мне, но скорее чисто в теоретическом плане.

— Исключительно в теоретическом! — съязвила Военная. — Наверное, он твой лучший друг. — И добавила обычным голосом: — С той стороны.