Варианты Морозова. Стеклянная стена

Время от времени парторг находил ее в цехе и спрашивал, не нужна ли его помощь. Оля отвечала, что пока ничего не требуется. Архипцев удивлялся, как ей удается быстро находить общий язык с людьми. Несколько раз он задерживался у стола, за которым она беседовала с рабочими. При этом хмурился, опускал свою большую русую голову, внимательно прислушивался к ответам. «Геннадий Константинович! — говорила ему Оля. — Анкетирование должно вестись без свидетелей». Он извинялся, уходил. Его взгляд как бы говорил: «Ну даешь!»

Анкета включала множество вопросов: о положении дел на заводе, о заработках, о семейной жизни — и других самых разных. На одни вопросы можно было легко ответить, для других требовалась известная смелость.

Оля понимала, что кто-то может отказаться от ответов и она не имеет права настаивать. Однако первый же отказ ее сильно задел.

Перед ней стоял молодой мужчина лет двадцати восьми, в спецовке, с обручальным кольцом на безымянном пальце. Прочитав анкету, он сказал, что у него срочное задание и что вообще это бесполезное занятие. Оля извинилась. Даже спросить о причине отказа она не могла из соображений профессиональной этики. Внимательно глядя на рабочего, Юльга уже определила по его сухощавому лицу и стройной фигуре, что он, по-видимому, занимается или занимался спортом, не пьет, имеет образование не ниже среднего и, судя по всему, высоко оценивает себя.

Она укоризненно покачала головой. Парень замялся, про бормотал «до свидания» и вышел.

Через несколько секунд к ней заглянул Архипцев.

— Скоро перерыв, — сообщил он. — Пойдемте пообедаем, а то в столовке начнется столпотворение.

— Сделайте скользящий график перерывов, — посоветовала Оля. — Знаете этого парня, который только что вышел? Вы, наверное, встретились с ним в коридоре. Странно: интеллигентное лицо, а отвечать отказался.

— Ничего. Прикажем — ответит.

— Прошу, никаких приказов. И без того из-за вашего любопытства рабочие, чувствую, не вполне искренни.

— Ну хоть пообедаем вместе! — напористо улыбнулся Архипцев. — Не будем делать вид, что мы не знакомы.

— Я еще не хочу есть, — сказала Оля и вспомнила свой торопливый завтрак. — Может, через час?

— Через час я уеду, — развел руками Архипцев и откланялся.

Оля вернулась к столу, усмехнулась: «Кавалер не состоялся».

Спустя несколько минут к ней постучался тот рабочий и заявил, что готов ответить на любые вопросы.

Оля оживилась, но он говорил вяло и равнодушно.

— Вы нарочно притворяетесь? — спросила она. — Вас устраивают очереди в столовой, авралы, тесные душевые?

— Лично я всем доволен. Мне велели — я ответил.

— Архипцев?

— Я могу быть свободен?

— Вы свободны, — ответила Оля. — Только не думайте, что это я его просила. Такие ответы, как ваши, к сожалению, бесполезны. Вы потеряли время. Извините.

— В столовке вправду очередища, — признался парень.

— Многое можно переделать, — сказала она. — Представьте: во дворе цветы, в цехах разноцветные стены, чистота, на загородной базе отдыхают семьями...

— Идиллическая картинка! — заметил рабочий и рассказал, что у него первый разряд по теннису, что на заводе были охотники до этого спорта, да завком отказался арендовать корты ради каких-то десяти человек. — Оно понятно, — заключил он. — Теннис — не массовый вид.

Оля записала его слова и спросила: откуда у него, еще молодого парня, этот скепсис? Из-за единственной неудачи с теннисными кортами?

— Вот так вам все сразу и выложи, — ответил рабочий. — Идемте-ка обедать.

— Пошли, — согласилась она.

Весь остаток дня Оля ждала Архипцева, чтобы отругать его за нелепое распоряжение. Он не пришел. Почему-то казалось, что он собирался зайти к ней, но передумал. И она немного нервничала.

Утром Устинову позвонила Оля Военная и попросила приехать на завод: она поссорилась с Архипцевым.

Михаил уже знал, что в ходе исследования неожиданно выяснилось, что мастер в цехе берет с рабочих деньги за распределение выгодных заданий. Он посоветовал Оле не вмешиваться, рассказать все Архипцеву и продолжать работу. Видно, она решила по-другому.

Парторг встретил Устинова с виноватой усмешкой. Послали за Военной, и Архипцев стал объяснять Устинову, почему сейчас неудобно поднимать из-за мастера шум. Он надеялся, что Устинов как руководитель поймет правильно: мастера из месяца в месяц постоянно ставили всем в пример, поэтому будет проще, если он тихо уволится по собственному желанию.

В своем большом кабинете Архипцев казался солиднее, чем тогда в райкоме, когда он с веселой дерзостью рвался вечером в гости к директору завода.

— А ты не боишься потерять свой авторитет? — спросил Устинов. — Фактически ты заступаешься за жулика...

— Не хочется выносить сор из избы. Дойдет до райкома — ославят на весь район. Как говорит директор, потом три года будут тыкать в нас пальцем: мол, посторонние люди — извини, конечно, — разбираются в наших кадрах лучше нас самих. И в чем-то старик прав. Пусть с оговорками, но прав. Большое дело спишет на мелкие неурядицы.

Пришла Военная. Устинов заметил, что она изменила прическу: рыжевато-желтые волосы были собраны на затылке в простой пучок.