Василий Алексеев

— Митя Павлов… У меня отца в феврале убили, я больше месяца на работу не наймусь, потому что выгнали меня с завода. Потому что с малолетками нисколько не считаются. А за что меня выгнали? Потому что просили лучшего с нами обращения. А чего просили? Чтоб мясо в обед давали не 4-го, а 2-го сорта, а чашки были чистые, а не ржавые. И чтобы в пище камни, тряпки и мочала не попадались… А чтобы поучили нас хоть немножко грамоте, а рабочих часов поубавили… Разве это не справедливо? И чтобы Шустов, мастер наш, не приходил к нам пьяный и не бил. Мы должны защищаться, бороться за себя сами, вместе со всеми взрослыми. И я за Алексеева, хоть он и обзывается… Мальчики тоже хотят свободы!..

Услышьте горькие рыданья,
Спасите тысячи детей,
Смягчите ихние страданья
И дайте им свободных дней!..

Опять выступил анархист Зернов, опять ругался, грозился, обзывался, всех насмешил, всем надоел, и качал бы он трибуну неведомо сколько, если б Алексеев не спросил:

— Зернов, ты против чего, собственно, выступаешь?

— Я? Против всего.

— А за что выступаешь?

— Я? Ни за что. Но большевики мне нравятся…

Так говорили и спорили они, дети восходящего к власти гегемона, будущие хозяева огромной социалистической державы, которую им предстояло создать, за которую придется не раз и не два пролить свою кровь, а многим и умереть. Чаша весов колебалась то в одну, то в другую сторону — меньшевики, эсеры и анархисты дрались отчаянно и порой не без успеха.

Впереди было самое главное — голосование за название организации, выборы руководящего органа.

— Ну, кто еще скажет? Давайте, давайте! — весело, вроде бы шутя, кричал Алексеев севшим голосом. — Ну? Зернов, анархия — мать порядка, будешь еще говорить? Что голову свесил? У нас свобода, без «дураков». Васильчиков, ты что как кур общипанный на прилавке лежишь? Все протестуешь? Видишь — каждый говорит, сколько влезет… Товарищи большевики, меньшевики, эсеры, анархисты, беспартийные и сочувствующие, прошу на трибуну, она ваша. Нет желающих? Прекращаем прения? Голосую… Единогласно… А теперь голосую предложения выявившихся фракций в порядке их поступления: сначала — большевиков, которые свои соображения изложили в докладе, потом — меньшевиков, затем эсеров и анархистов. Первое — название союза. Кто за то, чтобы назвать нашу организацию «Социалистический союз рабочей молодежи Нарвско-Петергофского района», прошу голосовать. Явное большинство!

Эти слова потонули в аплодисментах и криках.

— Кто за то, чтобы целью союза было участие в классовой борьбе вместе с отцами и матерями за социалистическую революцию, борьба за экономические и политические права молодежи, прошу голосовать… Явное большинство!

Снова взрыв рукоплесканий и возгласов.

— Кто за то, чтобы завтра на Первомайской демонстрации колонна молодежи шла под лозунгами «Долой эксплуатацию детского труда!», «Шестичасовой рабочий день для подростков!», «Всеобщее бесплатное обучение!», «Мир — хижинам, война — дворцам!», «Да здравствует социалистическая революция!», «Да здравствует III Интернационал!». И самый главный «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», прошу голосовать… Явное большинство!..

Выборы в состав районного оргбюро никому перевеса не принесли: в конце концов, в него прошли двое большевиков, двое меньшевиков, левый эсер, анархист и четверо беспартийных. Однако председателем оргбюро, что в переводе на современный язык означает, «первый секретарь райкома», был избран Василий Алексеев. Вместе с итогами голосования по другим пунктам это уже было победой.

О победе этой можно сказать «маленькая», если смотреть на Нарвско-Петергофскую конференцию молодежи как на «еще одну» среди многих других, проходивших в то время в Петрограде, Москве, Харькове и других городах России. Но дело в том, что далеко не везде и не сразу большевикам удавалось завоевать рабочую молодежь на свою сторону. Посудите сами: созданные вскоре в Петрограде Василеостровский райком союза молодежи именовал себя Исполнительной комиссией учеников заводских предприятий, Московский комитет — Исполнительным комитетом малолетних рабочих, Петроградский — Районным бюро юношеских исполнительных комитетов, Выборгский — Исполкомом юношей Выборгского района и т. д. Каких юношей, каких малолетних рабочих, каких учеников? — вот вопрос, который волновал большевиков. Каковы цели этих организаций? Историческая обстановка требовала абсолютной ясности. Наименование Нарвско-Петергофской организации ее цели и задачи высвечивало четко. И это определяло историческую значимость происходившего. Совсем не случайно первые исследователи истории комсомола отметят впоследствии: «Головным отрядом рабочей молодежи идет Петергофско-Нарвский район — этот истинный основатель Ленинградского комсомола».

А лозунги?