Василий Алексеев

1 июля экстренно собралась Вторая общегородская конференция РСДРП (б), на которой присутствовало 145 делегатов от 32 тысяч большевиков столицы. От Нарвско-Петергофского района на эту конференцию вместе с Косиором, Петерсоном, Невским, Орджоникидзе был избран и Василий Алексеев. Экстренность конференции была вызвана попытками Временного правительства вывести из Петрограда революционные полки и «разгрузить» город от революционных рабочих. Все это резко обостряло политическую ситуацию. Большевикам было необходимо выработать тактику борьбы. Кроме неотложных вопросов, в повестке дня конференции стоял и вопрос об организации молодежи.

На вечернем заседании 2 июля конференция заслушала доклад Н. К. Крупской о союзе молодежи. В прениях участвовали многие. Выступал и Алексеев. В принятой резолюции конференция указала, что «партия должна со всем вниманием отнестись к возникшим самостоятельно организациям молодежи, оказывать им содействие и посылать туда своих членов, чтобы установить тесный контакт между движением взрослых рабочих и движением молодежи». Был обсужден и проект программы и устава будущего ССРМ Петрограда.

А 3-го июля на большевистскую конференцию прибыли два представителя 1-го пулеметного полка и заявили о том, что они выступают с целью свержения Временного правительства и передачи власти в руки Советов, что к ним присоединились Московский и Павловский полки, гренадеры. Конференция разъяснила делегатам, что сейчас это выступление нецелесообразно, но они ответили, что лучше выйдут из партии, но против воли полка не пойдут.

В 5 часов вечера конференция постановила удержать солдат и рабочих от выступления. Делегаты срочно разъехались по заводам и фабрикам.

Группа делегатов во главе с С. Орджоникидзе выехала на Путиловский завод, где уже с трех часов митинговало около 25 тысяч рабочих. Настроение было — выступать. И только большевики пока сдерживали общее стремление. Говорили Антон Васильев, Иван Газа, Василий Алексеев, которых знали рабочие, но их слушали плохо, а потом закричали: «Долой!» Такого еще никогда не бывало… Уловив обстановку, Орджоникидзе позвонил в ПК. Сказали: «Боритесь!»

Борьба продолжалась семь часов: с 4 дня до 11 вечера.

Около одиннадцати на трибуну вышел матрос.

— Кончай волынить! Голосую: кто за выступление — поднять руки!

Тысячи рук взметнулись над головами.

Захрипел заводской гудок. Масса двинулась и потекла в темноту, в теплую, тихую, пасмурную ночь.

С песнями шли к Таврическому дворцу и скоро были там. Оказалось, что идет заседание ЦИК Советов.

Представители путиловцев вошли в зал, выдвинули требование: «Пока не арестуете десять министров-капиталистов — не разойдемся. Власть должны взять Советы».

Ждали до пяти утра и, не дождавшись ответа, разошлись…

Однако угроза свержения Временного правительства еще была реальной. И контрреволюция стала мобилизовывать свои силы…

ЦИК Советов вызвал к Таврическому дворцу бронемашины и затребовал из действующей армии кавалерийскую дивизию, бригаду пехоты.

Временное правительство приказало 1 и 4-му Донским, 9-му кавалерийскому полкам иметь наготове дежурные части с оседланными лошадьми для выступления по первому же требованию правительства. Большевики искали верное решение. Идти на демонстрацию нельзя. Бросить народ на штыки и пули, а самим остаться в тени — значит предать, навсегда потерять его доверие, убить партию. В 10 часов вечера того же дня в особняке Кшесинской состоялось совещание членов ЦК, ПК, делегатов Второй Петроградской конференции большевиков, представителей от полков, заводов и фабрик. «Предотвратить выступление масс невозможно», — таково было общее заключение. Приняли резолюцию: «Создавшийся кризис власти не будет разрешен в интересах народа, если революционный пролетариат и гарнизон твердо, определенно и немедленно не заявят о том, что они за переход власти к Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. С этой целью рекомендуется: немедленное выступление рабочих и солдат на улицу для того, чтобы продемонстрировать выявление своей воли».

Для того, чтобы руководить движением масс, члены ЦК РСДРП (б) из особняка Кшесинской перешли в Таврический дворец, к которому двигались демонстранты.

Почти полмиллиона рабочих, солдат и матросов заполонили улицу. Шли полки Петроградского гарнизона, части из Петергофа и Ораниенбаума, Красного Села и Кронштадта, шли нескончаемые рабочие колонны — со знаменами и большевистскими лозунгами, шли мирно.

В который раз уже за эти несколько месяцев шагал Алексеев в колонне путиловцев, все уж, казалось, повидал на этих демонстрациях, был бит и бил сам, стреляли в него и сам он стрелял, ко всему был готов и сегодня, а все ж, когда на Сенной с церкви Спаса застрочил пулемет, когда завизжали пули, рикошетя от мостовой, шлепая в стены домов и во что-то мягкое, когда шедший рядом парень вдруг остановился, хотел что-то сказать и рухнул назад, будто на диван бросился от усталости, стало жутко и дикая ярость обуяла.