Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— Ну так я тебе расскажу. Я попал в тюрьму где-то за полгода до того, как Кошар удрал. Я не знал его, хотя потом ребята говорили, что его место в столовке было за два стола от моего. Но я его вообще не помню. Я знал одного из тех, кого потом убили, толстого такого. Но с Кошаром я не работал и не говорил ни разу. Потом очень многие говорили, что знали, мол, кое-что затевается. Но мне как-то сомнительно. Похоже, те, кто говорил, что знал про это, просто набивали себе цену. Но как это произошло, я отлично помню. Моя койка была под окном, и я каждый раз засыпал под луч прожектора, шарящий по территории. Ночью я проснулся только потому, что дождь стучал в решетку на окне. А потом снаружи вдруг заорали офицеры. Завыла сирена, кто-то начал долбиться в дверь барака. Нас всех выгнали на дождь и полчаса делали перекличку. В это время и пошел слушок, что трое парней пытались бежать. Охрана ничего нам не сказала, но мы понимали, что такой шум неспроста. Видимо, не только пытались бежать, но и сбежали. Кое-как я заполз под одеяло — волосы мокрые, на ноги трава налипла. А на следующее утро, когда все вышли на поверку, в грязи лежало два трупа. Затем начались разговоры: бежали вроде трое, значит, один все-таки ушел! Как по-вашему, поймают его? Кто это? Может, этот пацан Кошар? Вроде его в грязи не было, хотя они лежали мордами вниз, поди разбери. Но, может, он исчез по другой причине? И все такое прочее.

Недели через две была вторая попытка побега, но тех повязали еще до рывка. Офицер говорит: «Черт тебя дери, ты о чем думал, когда это делал?» А парень лыбится и отвечает: «Я хотел найти Кошара». За такое ему свернули челюсть. И тут все вдруг заговорили о Кошаре. Начались всяческие рассказы о нем. Любую классную штуку, какая случалась между нами, приписывали ему. Чтобы прекратить разговоры, нам сказали, что он тоже умер. Мол, он заблудился, вышел к радиационному барьеру и там спекся, поэтому его тело и не принесли. Но это произвело обратный эффект: офицеры долбили это так упорно, что никто не верил, все только смеялись. Это было три года назад. Но даже сейчас, когда рудники бомбили и все мы боялись смерти, те немногие, кто уцелел, посмеивались и приговаривали: «Может, мы все-таки найдем Кошара».

Человек помолчал, отдыхая после долгого рассказа.

— Так что ты имел в виду, когда сказал, что знаешь его? — он отряхнул плечо своей тюремной униформы.— Что ты вообще слыхал о нем?

— Только то, что он спасся от радиационного барьера,— выговорил Йон, слегка ошалевший от изумления и гордости.

— Он вернулся в Торон?

— Я... именно там я его и встретил.

— Что с ним...— человек осекся, лицо расплылось в предвкушающей улыбке, но она очень быстро пригасла.— Не уверен, что хочу это знать. Я и без того никогда не верил охране, что он мертв. С ним было все в порядке?

Йон кивнул.

— Это хорошо,— сказал человек.— Может, он когда-нибудь придет в Город Тысячи Солнц, и мне удастся самому встретиться с ним,— он огляделся вокруг.— Это такое место, куда он должен бы прийти. Он был для тебя чем-то особенным? Ты ведь знал его, а мы нет,— он вздохнул и снова рассмеялся.— Я должен обдумать это как следует.

— И я тоже,— сказал Йон и отошел.

— Что ты думаешь об этом? — спросила Альтер, когда они переместились на другую сторону лужайки. Он посмотрел на траву, примятую носками его новых сандалий.

— Я хорошо помню тюрьму. И вчера вечером передумал о многом.

— О чем именно? — уточнила она.

— Я задавался вопросом: имеет ли значение все, что я когда-либо делал, то, как пытался совершенствовать себя, акробатика и вообще все? Когда мы спаслись из бывшего цирка, я думал, что дисциплина — единственная вещь, которая что-то значит. Потом, когда нам сообщили, что герцогини нет в живых и наша цель утратила смысл, я вообще не думал, что хоть что-то в этом мире имеет значение — кроме тебя. Но теперь...— его голос неожиданно понизился. Через лужайку к ним шел неандерталец.

— Привет, друзья! Надеюсь, что увижу вас здесь, когда вернусь. Сначала я думал остаться здесь, но потом решил идти дальше,— неандерталец был в солдатской одежде.

— А почему ты не хочешь остаться? — спросила Альтер.

— Как я объяснил стражу, который беседовал со мной, у меня есть дела со своим народом.

— Какие дела? — опять спросила Альтер. Неандерталец протянул ей руку.

— Меня зовут Лаг. А вас?

— Я Альтер,— представилась она,— а это мой муж Йон.

— Рад встретиться с вами обоими. А делать я собираюсь вот что: мой народ все еще не здесь. Я хочу научить его тому, чему научился сам и чему научили меня хорошие люди. Может, я даже уговорю их прийти сюда и научиться большему? — он слегка ткнул локтем Альтер и рассмеялся.— Может, и уговорю. Но для этого я должен вернуться к ним. Кроме того,— он покосился на небо,— эти поганые самолеты могут прилететь и сюда. Здесь очень приятно, но не безопасно. Ну пока, я увижусь с вами, когда вернусь сюда,— и он пошел дальше.

Через минуту Альтер спросила:

— Йон, а ты хочешь остаться здесь?