Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

Грязные, заросшие лица, серьги в ушах... я насчитал четыре порванных уха, н-да, уж если бы я носил свои драгоценности в ушах, то, по крайней мере, изо всех сил старался бы не ввязываться в драки. Еще какой-то рыжий — хотя волос его вряд ли достало бы на приличную бороду — тоже прибежал и встал как столб, но не выдержал и тут же яростно зашкрябал черными ногтями голую грудь под кожаной курткой. Дракон на его груди что было сил замахал крыльями и чуть не выронил извивающийся в его когтях крест.

Я слез с нашей птички слева, Роджер — справа.

— Кого это ты нам привез? — раздался голос из толпы.

Все оглянулись, а потом и расступились, и пред нашим взором предстала особа, поставившая вопрос.

Осиянная утренними лучами солнца, она стояла в зияющей дыре разбитой стеклянной стены.

— Из Всемирной Энергетической Комиссии,— буркнул Роджер, ткнув в мою сторону большим пальцем.— Они остановились внизу.

— Передай ему, чтоб убирался со своими дружками отсюда ко всем чертям.

Да, первая молодость ее уже позади. Но красива чертовски.

— Пускай продает свой товар в другом месте, мы в нем не нуждаемся.

Толпа зашевелилась, по ней прошел сдержанный ропот.

— Заткнись,— сказал Роджер.— Он ничего не продает.

Конечно, я прекрасно понимал, как нелепо выгляжу в этой дурацкой серебристой униформе; зато меня утешала мысль, что один раз я уже одержал над Роджером верх.

— Это Фидесса,— сообщил он мне.

Она шагнула на площадку.

Широкие скулы, яркий рот и совсем уж темные, просто черные глаза. Волосы цвета янтаря, но настолько глубокого, что лишь прямые солнечные лучи позволяли заметить их янтарный отлив. Мне повезло, яркие утренние лучи доставили мне возможность оценить их достоинства. Руки ее были в муке, на бедрах — белые мучные пятна.

— Фидесса?

Ну что ж, прекрасно. Я ничего не имею против действительности, подражающей высокому искусству, если, конечно, она не стоит поперек дороги.

— Нормальный парень,— ответил он на ее красноречивый взгляд.

— Да?

— Да. Дай пройти,— он толкнул ее так, что она чуть не сбила какого-то парня, но тот вовремя отскочил в сторону. Тем не менее она кинула на беднягу испепеляющий взгляд, смысл которого древние обозначали афоризмом «noil me tangere»⁶ и который я перевел бы как «держись от меня подальше, приятель!» И при этом ни капли не утратила достоинства.

— Ну пошли посмотрим, как мы живем,— сказал Роджер и направился в дом. Я за ним.

Один из парней — похоже, это входило в его обязанности — потащил птероцикл Роджера на стоянку.

Мы вошли внутрь. Фидесса последовала за нами.

— И давно вы здесь обитаете? — задал я вопрос.

— Ангелы обитают здесь уже лет сорок. Одни приходят, другие уходят. Эти, в основном, живут здесь с лета.

Мы вошли в комнату. Впечатление было такое, будто сначала тут повеселились вандалы, потом бушевал пожар, а остальное довершило время. Задней стенкой служила сама скала во всем ее естестве. Остальные отделанные деревом стены были сплошь покрыты граффити из имен, дат и неприличных надписей. Всюду валялись разобранные двигатели и их части, обрывки цепей, поленья, какое-то грязное тряпье.

— Не нужна нам тут никакая ваша энергия,— заявила Фидесса.— Не хотим мы ее, понятно? — голос ее звучал враждебно и властно.

— Чем вы тут живете?

— На охоту ходим,— ответил Роджер.

Мы вышли на лестничную площадку.

— Хайнсвиль недалеко, милях в десяти. Когда очень надо, отправляемся туда подработать.

— Маленький такой набег, верно? — Роджер сжал губы.— Когда очень надо?

— Ага, когда очень надо.

Откуда-то явно доносился запах жареного мяса. И свежего хлеба.

Я бросил взгляд на испачканные мукой бедра Фидессы. При ходьбе они так покачивались... ну просто глаз не оторвать.

Я остановился в трех шагах от двери.

— Послушайте. Что касается энергии...

Роджер и Фидесса изобразили на лицах внимание.

— Вас тут двадцать с лишним человек, почти тридцать. Вдобавок вы сами сказали, что люди здесь живут уже больше сорока лет. Как вы готовите еду? Как обогреваетесь зимой? А если кому нужна срочная медицинская помощь? И забудьте вы про закон. Это делается не для нас, а для вас же.

— Пошел ты...— прошипела Фидесса и повернулась, чтобы уйти. Роджер толкнул ее плечом в спину.

— Да лично мне наплевать, как вы тут живете,— я продолжал только потому, что Роджер все еще слушал.— Но ведь зима на пороге! Или ваши метлы, например, они же летают у вас на жидком топливе! А вы могли бы переделать их в аккумуляторные и подзаряжать прямо здесь, это в три раза дешевле, чем ваш керосин!

— На аккумуляторе далеко не улетишь, полный бак дает на сто пятьдесят миль больше.

Фидесса бросила на меня негодующий взгляд и стала спускаться по ступенькам. Похоже, Роджеру тоже надоело: он пошел следом. Нечего делать, я поплелся за ними.

В самых нижних помещениях вовсю полыхал огонь. С потолков свисали цепи, тросы лебедок. Огонь горел в двух, выкопанных прямо в полу, ямах. В лицо мне пахнуло жаром, я скоро вспотел.

Я огляделся и повел носом, пытаясь понять, как же они тут готовят.