Ведьмы за границей

Нянюшка Ягг уж точно привыкла. Она направлялась к черному ходу не чего-нибудь, а дворца. Попасть в него было нетрудно; то был не один из замков у них на родине, построенных с четким пониманием, что внутри, а что снаружи, и призванных эти вещи разделять. Это был, скажем так, сказочный замок, сплошь из сахарно-глазурных зубцов и крошечных башенок. И уж подавно никто не обращал внимания на старушек. Старушки по определению безвредны, хотя теперь в целом ряде деревень континента эту теорию подвергали пересмотру.

Замки, по опыту Нянюшки Ягг, похожи на лебедей. Выглядят так, будто царственно плывут по реке Времени, но на самом деле под этим прикрытием кипит бурная деятельность. Всегда есть целый лабиринт кладовых, кухонь, прачечных, конюшен, пивоварен – ей понравилась мысль о пивоварнях. Люди в таком месте ни за что не обратят внимания на очередную старую бабку, жующую дармовую закуску с барского стола.

А кроме того, тут есть сплетни. Нянюшка Ягг тоже любила сплетничать.

Матушка Ветровоск хмуро бродила по чистым улицам. Двух своих спутниц она вовсе не искала. В этом она была уверена. Конечно, она могла случайно наткнуться на них, по чистому совпадению, и выразительно на них посмотреть. Но искать их – это уж точно нет.

В конце улицы собралась толпа. Логически рассудив, что в ее центре может находиться Нянюшка Ягг, Матушка Ветровоск подошла ближе.

Нянюшки там не было. Зато была приподнятая платформа. И человечек в цепях. И стражники в ярких мундирах. Один из них держал топор.

Не нужно быть великим путешественником, чтобы понять: тут собрались не затем, чтобы поздравить этого человечка грамотой и конвертом с деньгами, на которые скидывались всем офисом.

Матушка ткнула одного зеваку под ребра.

– Что тут происходит?

Тот покосился на нее.

– Стражники поймали его на воровстве, – сказал он.

– Ага. Что ж, он и правда выглядит виновным, – сказала Матушка. Впрочем, в цепях все люди кажутся виновными. – И что они с ним сделают?

– Преподадут ему урок.

– Это как, интересно?

– Топор видите?

Матушка не спускала с него глаз все это время. Но теперь она позволила себе переключить внимание на толпу, выискивая обрывки мыслей.

Разум муравья прочитать легче легкого. Это стройный поток простых мыслей: Неси, Неси, Кусай, Залезай в бутерброд, Неси, Ешь. Мысли какой-нибудь собаки уже посложнее: она может думать о нескольких вещах одновременно. Ну а человеческий разум – это огромная, искрящаяся молниями туча мыслей, каждая из которых отнимает у мозга определенное время на обработку. Выяснить, о чем обладатель считает, что думает, да еще в тумане предрассудков, воспоминаний, тревог, надежд и страхов, почти невозможно.

Но когда много людей одновременно думают одну мысль, ее можно услышать, и Матушка Ветровоск почуяла страх.

– Похоже, этот урок он не скоро забудет, – пробормотала она.

– Да нет, у него это сразу из головы вылетит, – сказал зевака, а затем бочком отодвинулся от Матушки, так же как люди отодвигаются от громоотводов в грозу.

Именно в этот момент Матушка уловила фальшивую ноту в оркестре мыслей. Где-то в толпе находились два нечеловеческих разума.

Они были просты, чисты и целеустремленны, как обнаженные клинки. Прежде она встречала подобные разумы, и всякий раз встреча не была приятной.

Она осмотрела толпу и нашла обладателей этих разумов. Они, не мигая, следили за фигурами на платформе.

Эти двое были женщинами, по крайней мере, имели облик женщин; выше нее, тощие, как палки, в широких шляпах с вуалями, скрывавшими их лица. Их платья мерцали в лучах солнца – то ли синим, то ли желтым, то ли зеленым. То ли разноцветным узором. Трудно было понять. Малейшее движение меняло их цвет.

Их лиц она не смогла разглядеть.

Что ж, в Орлее все-таки были ведьмы. Как минимум одна.

Звук с платформы заставил ее обернуться.

И тут она поняла, почему в Орлее все такие тихие и милые.

Матушка слыхала, что в заграницах есть страны, где ворам отрубают руки, чтобы те не могли больше воровать. Ей этот метод никогда не нравился.

В Орлее так не делали. Здесь ворам отрубали головы, чтобы те не могли даже подумать о краже.

Матушка поняла, где искать в Орлее ведьм.

Они тут правили.

Маграт подошла к задней двери дома. Та была нараспашку.

Она снова взяла себя в руки.

Вежливо и робко постучала в дверь.

– Эй, – окликнула она.

И тут в лицо ей обрушилось ведро грязной воды. Сквозь рокот течения в ушах, полных мыльной пены, она услышала голос:

– Ой, простите, пожалуйста. Я не знала, что тут кто-то стоит.

Маграт протерла глаза от воды и попыталась разглядеть мутную фигуру, стоявшую перед ней. В ее голове начало складываться что-то вроде сюжетной логики.

– Тебя зовут Элла? – сказала она.

– Верно. А вы кто?

Маграт оглядела новоявленную крестную дочь с головы до ног. Это была самая красивая девушка, какую Маграт доводилось видеть: кожа смуглая, как орех, а волосы такие светлые, что почти белые. Не такое уж редкое сочетание в столь открытом городе, каким некогда была Орлея.

Что полагается сказать в такой момент?

Она сняла с носа картофельную кожуру.