Ведьмы за границей

– Я твоя фея-крестная, – сказала она. – Забавно, это так глупо звучит теперь, когда произносишь вслух…

Элла уставилась на нее.

– Вы?

– Эм-м. Да. У меня и палочка есть, если что, – Маграт помахала палочкой, надеясь, что это поможет. Не помогло.

Элла склонила голову набок.

– Мне казалось, вам, феям, положено являться под салют из маленьких светляков и с таким искристым звоном, – сказала она с подозрением.

– Слушай, мне только палочку дали, – отчаялась Маграт. – Нам не дают целой книги с инструкциями.

Элла еще раз внимательно ее осмотрела. Затем сказала:

– Что ж, тогда вам лучше зайти. Вы как раз вовремя. Я как раз собиралась заваривать чай.

Переливающиеся женщины сели в карету с открытым верхом. Матушка отметила, что при всей их красоте ходили они неуклюже.

Что и неудивительно. К ногам они не привыкли.

Она также заметила, что люди не смотрят на карету. Не то чтобы они ее совсем не видели. Просто не задерживали на ней взгляд, будто понимали, что это может накликать на них неприятности.

Еще она обратила внимание на лошадей. У них было чутье поострее человеческого. Они прекрасно понимали, кого везут, и им это совсем не нравилось.

Лошади трусили по улице, прижав уши и дико вращая глазами. Она следила за каретой, пока та не свернула к большому заброшенному дому возле дворца.

Матушка укрылась у стены, подмечая интересные детали. Со стен дома осыпалась штукатурка, даже дверной молоточек был сорван с двери.

Матушка Ветровоск не верила в «атмосферу».

Не верила она и в психические ауры. Она считала так: чтобы быть ведьмой, надо во много всего не верить. Но она готова была поверить, что в доме находилось нечто весьма неприятное. Не злое. Эти две не-совсем-женщины не были злыми, так же как не злы кинжал или отвесный утес. Чтобы быть злым, надо иметь возможность выбирать. А вот рука, держащая кинжал или толкающая с утеса, вполне может быть злой. И здесь творилось именно что-то подобное.

Ей очень хотелось ошибаться, но она знала, кто за этим стоит.

Такие люди, как Нянюшка Ягг, встречаются везде. Кажется, будто какой-то особый генератор производит старушек, которые любят посмеяться и выпить, особенно те напитки, что обычно подают в маленьких стопках. Вы таких встретите в любом месте, обычно парами[20].

Они, похоже, притягивают себе подобных. Может, они посылают бесшумные сигналы, означающие, что здесь есть человек, готовый повосклицать «Ути-пути», разглядывая фотографии чужих внуков.

Нянюшка Ягг нашла себе подругу. Ее звали тетушка Приятка, она была поварихой и первой чернокожей, с которой Нянюшке довелось общаться[21]. К тому же поварихой она была не простой – того важного сорта, что большую часть времени руководят готовкой из кресла в центре кухни, будто бы даже не обращая внимания на суету вокруг.

Изредка она давала указания. Они и требовались лишь изредка, поскольку она за долгие годы добилась, чтобы люди работали так, как ей надо, или не работали здесь вообще. Разок-другой она торжественно вставала, дегустировала что-нибудь и порой добавляла щепотку соли.

Такие люди всегда готовы поболтать с бродячими торговцами, травниками или старушками с котами на плечах. Грибо ездил на плече матушки, будто только что сожрал попугая.

– Вы ведь на Жирный Обед приехали, верно? – спросила тетушка Приятка.

– Подруге кое с чем помогаю, – сказала Нянюшка. – Батюшки, какие вкусные печенья.

– Хочу сказать, я по вашим глазам вижу, – сказала тетушка Приятка, пододвигая ей тарелку поближе, – что вы из кругов магических.

– Значит, вы зрите глубже, чем большинство людей в этих краях, – сказала Нянюшка. – А знаете, эти печеньки стали бы еще в сто раз лучше, если их во что-нибудь макать, как считаете?

– Как насчет чего-нибудь бананового?

– Бананы – это самое оно, – обрадовалась Нянюшка. Тетушка Приятка махнула одной из своих поварих, и та принялась за работу.

Нянюшка уселась в кресло, болтая пухлыми ногами и с интересом озирая кухню. Два десятка поваров трудились со слаженностью артиллерийского расчета, ведущего обстрел. Сооружались гигантские торты. На очагах жарились целые туши зверей; вертела вращали собаки, бегавшие в колесах. Лысый здоровяк со шрамом поперек лица терпеливо втыкал зубочистки в колбаски.

Нянюшка еще не завтракала. Грибо, правда, перехватил кое-чего, но это дела не меняло. Они оба словно подвергались изысканной кулинарной пытке.

Вместе они следили, будто завороженные, как пара поварих пошатывается под весом подноса с канапе.

– Вижу, вы женщина наблюдательная, госпожа Ягг, – сказала тетушка Приятка.

– Самую крошечку, – без раздумий ответила Нянюшка.

– Я также заметила, – сказала, подумав, тетушка Приятка, – что у вас кот необычной породы на плече.

– Это вы правы.

– Знаю.

Перед Нянюшкой вырос стакан, полный до краев желтой пены. Она задумчиво поглядела на него и попыталась вернуться к теме разговора.

– Так что, – сказала она, – как думаете, куда бы мне пойти, чтобы узнать, как вы тут колдуете в…

– А не хотите ли перекусить чем-нибудь? – предложила тетушка Приятка.

– Правда? А давайте!

Тетушка Приятка закатила глаза.