Ведьмы за границей

– Ах, сударь, – сказала она. – Не могли бы вы принести мне еще тарелочку перепелиных яиц, если вас не затруднит.

– Сей момент, сударыня! – старичок метнулся в сторону буфета.

Маграт осмотрела свою империю поклонников, а затем томно протянула ручку капитану де Веру из дворцовой стражи. Он замер в ожидании.

– Мой милый капитан, – сказала она, – вы имеете удовольствие пригласить меня на следующий танец.

– Ведет себя как вертихвостка, – осуждающе проворчала Матушка.

Нянюшка странно покосилась на нее.

– Вовсе нет, – сказала она. – И вообще, немного повертеть хвостом еще никому не вредило. Все равно никто из этих парней не похож на дожа. Так, что это ты делаешь?

Последнее предназначалось лысому коротышке, который незаметно пытался разложить перед ними небольшой мольберт.

– Эм-м… дамы, вы не могли бы постоять неподвижно пару минут? – пролепетал он. – Для гравюры?

– Какой еще гравюры? – спросила Матушка Ветровоск.

– Ну, знаете, – сказал коротышка, раскрывая складной ножик. – Все же любят, когда гравюры с ними выходят в газетах после такого бала? Леди Эта перешучивается с лордом Какего, и все такое?

Матушка Ветровоск открыла было рот, чтобы ответить, но Нянюшка Ягг мягко положила руку ей на плечо. Она слегка успокоилась и постаралась сказать что-нибудь более подходящее случаю.

– Я знаю анекдот про бутерброды с аллигаторами, – нашлась она и стряхнула руку Нянюшки. – Жил-был один мужик, заходит он в таверну и спрашивает: «Вы подаете бутерброды с аллигаторами?», а ему говорят «Да», а он говорит: «Тогда дайте мне бутерброд с аллигатором, да поторопитесь!»

Она торжествующе посмотрела на него.

– Так, – сказал гравер, быстро орудуя резцом, – и что было дальше?

Нянюшка Ягг поскорее увела Матушку в сторону, чтобы отвлечь.

– Вот же народ, совершенно не понимают шуток, – сказала Матушка.

Оркестр заиграл очередной танец, а Нянюшка Ягг пошарила в кармане и нашла программку, хозяйка которой сейчас мирно почивала в комнате наверху.

– Танец называется, – она повертела программку в руках, удивленно шевеля губами, – «Сэр Роджер Каверли»?

– Госпожа?

Матушка Ветровоск обернулась. Ей поклонился упитанный вояка с длинными усами. Судя по его виду, он за свою жизнь слышал не так уж много шуток.

– Что?

– Вы обещали оказать мне честь станцевать со мной, миледи.

– А вот и нет.

Мужчина удивился:

– Но я же помню, леди д’Оговор… ваша карточка… меня зовут полковник Горчиц…

Матушка с глубоким подозрением оглядела его, а затем прочитала карточку, прикрепленную к ее вееру.

– А-а…

– Ты вообще танцевать умеешь? – прошипела Нянюшка.

– Ясное дело.

– В жизни не видала, чтобы ты танцевала.

Матушка Ветровоск уже собиралась было дать полковнику самый вежливый отказ, на какой только способна. Но теперь она отчаянно расправила плечи.

– Ведьма может все, на что только настроится, Гита Ягг. Пойдемте, полковник.

Нянюшка наблюдала, как пара растворилась в толпе.

– Драсьте, лисичка, – сказал голос позади нее. Она оглянулась. Рядом никого не было.

– Ниже.

Она опустила взгляд.

Ей заискивающе улыбнулось крохотное тельце, одетое в мундир капитана дворцовой стражи и напудренный парик.

– Мое имя Казанунда, – сказал он. – Про меня говорят, что я величайший в мире любовник. А вы что думаете?

Нянюшка Ягг оглядела его сверху донизу – или, точнее, снизу донизу.

– Ты же гном, – сказала она.

– Размер не имеет значения.

Нянюшка Ягг обдумала свое положение. Одна ее спутница, которая всю жизнь была застенчивой и нелюдимой, сейчас вела себя как языческая царица, которая всю жизнь вертела мужчинами, купалась в ослином молоке и все такое, а другая вела себя очень странно и танцевала с мужчиной, хотя не отличала левой ноги от правой.

Нянюшка Ягг решила, что и ей дозволено хоть ненадолго побыть самой по себе.

– А танцевать умеешь? – устало спросила она.

– О, да. Не желаете ли клубнички?

– Сколько мне, по-твоему, лет? – спросила Нянюшка.

Казанунда задумался:

– Ну, ладно. Не желаете ли фигу?

Нянюшка вздохнула и протянула ему руку:

– Пойдем.

Леди Воленция д’Оговор, шатаясь, ковыляла по коридору – одинокий тощий силуэт в сложном корсете и панталонах до лодыжек.

Она не вполне понимала, что случилось. Там была та страшная женщина, а затем чувство абсолютного блаженства, а затем… она пришла в себя на ковре без платья. Леди Воленция бывала на многих балах за свою скучную жизнь и знала, что порой ты просыпаешься в незнакомых комнатах без платья, но обычно просыпалась она по утрам и имела хоть какое-то представление, как сюда попала…

Она оперлась о стену, чтобы было легче идти. Кому-то непременно надо об этом доложить.

Из-за поворота коридора вынырнула фигура, лениво отбросила ножку индюшки одной рукой, а другой подхватила ее.

– Надо же, – сказала леди Воленция. – Не будете ли вы столь любезны… ой…

Она разглядела затянутую в кожу фигуру, повязку на глазу и ухмылку как у корсара.

– Мрррауу!

– Ой. Надо же!

«И нет в этих танцах ничего такого, – сказала себе Матушка Ветровоск. – Просто движение под музыку».