Великие тайны русского престола

— Мы ваши верные слуги и не потерпим, чтоб крамольники предписывали вам! Прикажите, государыня, принесем к ногам вашим их головы!

Императрица взглянула на советников. Бледные и испуганные, они молча слушали выкрики все более расходившихся гвардейцев.

— Я вижу, — наконец сказала Анна, — что здесь я не в безопасности! — и, повернувшись к Альбрехту, приказала: — Повинуйтесь только Семену Андреевичу Салтыкову!

Так она, по сути дела, одним словом покончила с Совет, вырвав из его главную суть власти — войско. В то же время, чисто женским приемом, она, пригласив верховников к своему столу, увела их, как узников, оставив дворянство с глазу на глаз с гвардейцами.

Совещание во главе с Черкасским потеряло всякий смысл. Из залы, где их заперли, он и его друзья слышали нескончаемые возгласы:

— Смерть крамольникам! Да здравствует самодержавная царица! На куски разрежем того, кто не даст ей этого титула!

Первым заговорил Юсупов. Он сказал, что благосклонность Ее Величества к выраженным общим жалобам, требует выражения благодарности. Его поддержал убежденный абсолютист, Чернышев.

— Самое приличное выражение благодарности, — сказал он, — было бы просить государыню принять неограниченную власть!

Никто не возражал. Кантемир заранее составил проект адреса в таком духе. Некоторые, более совестливые дворяне предложили прибавить пожелания: замену Верховного Совета Сенатом, как при Петре I, право дворянства выбирать на должности сенаторов, президентов, коллегий и губернаторов.

Это ничего не значило, так как абсолютизм исключает всякие условия такого рода между государем и подданными, они это отлично знали, но это было средством несколько замаскировать капитуляцию, которой они стыдились.

Когда они кончили в три часа пополудни, их попросили представить решение Верховному Совету, который внешним образом еще существовал.

Анна Иоанновна решила доиграть комедию до конца. С помощью Салтыкова дворец превратился в тюрьму. Верховники молча выслушали решение, которое для них было приговором, с ужасающими намеками.

Была минута нерешительности и муки; но канцлер Головин положил этому конец, громко заявив свое одобрение. Как гром раздались крики:

— Да здравствует самодержавная царица!

Тогда встали Дмитрий Голицын и Василий Долгорукий и сказали просто:

— Да будет воля Провидения!

Все торжественно отправились к Государыне.

— Так ты меня, князь Василий Лукич, обманул? — искусно изобразив удивление, спросила князя.

Голицын и все остальные члены Совета молчали. В четыре часа секретарь Совета принес «пункты» и бумагу, на которой Анна подписала свое согласие на них. Затем она порвала оба документа и объявила себя самодержавною Императрицею.

20 февраля в Успенском соборе Кремля Анна приняла присягу высших сановников империи и князей церкви, а 25 февраля при большом стечении московских дворян и гвардейских офицеров на клочки изорвала «кондиции», но все же пригласила «верховников» вместе со своими сторонниками к пиршественному столу, накрытому в Грановитой палате.

Во главе стола был поставлен малый императорский трон, и, пока собравшиеся устраивались на своих местах, императрица вдруг встала и сошла к князю Василию Лукичу Долгорукому.

Вплотную приблизившись к нему, Анна Ивановна взяла князя двумя пальцами за большой нос и повела вокруг опорного столба, поддерживавшего своды Грановитой палаты. Обведя Долгорукого вокруг столба, Анна Ивановна остановила его против портрета Ивана Грозного и спросила:

— Князь Василий Лукич, ты знаешь, чей это портрет?

— Знаю, государыня. Царя Ивана Васильевича…

— Ну, так знай, что я хотя и баба, но такая же буду, как и он. Вы, семеро дураков, собирались водить меня за нос, да прежде-то я тебя провела.

Через десять дней специальным Манифестом Анна Ивановна упразднила Верховный Тайный совет, а с течением времени все его члены оказались либо в ссылке, либо на плахе.

Сделавший более прочих для укрепления самодержавной власти офицер-преображенец Семен Андреевич Салтыков — двоюродный брат императрицы по матери, Прасковье Федоровне Салтыковой, на следующий же день после переворота стал генерал-лейтенантом, а вскоре и генерал-аншефом.

Кроме того, он получил придворный чин гофмейстера и имение с десятью тысячами душ. Теперь и Бирон мог приехать к своей возлюбленной, что он вскоре и сделал.

Анна Ивановна снова перенесла столицу в Петербург и со всем двором переехала на берега Невы, оставив Салтыкова генерал-губернатором и главнокомандующим Москвы, а 9 февраля 1732 года пожаловала ему и титул графа.

Приняв челобитную о восстановлении ее самодержавия, Анна Иоанновна поспешила исполнить желания, заявленные не только в этой челобитной, но и во многих шляхетских проектах. Так еще до коронации 4-го марта 1730 года был уничтожен Верховный Тайный Совет и восстановлен Правительствующий Сенат.

1 марта 1730 года народ вторично принёс присягу императрице Анне Иоанновне на условиях полного самодержавия. Так эта мужеподобная, недалекая женщина стала императрицей великой державы на целых десять лет.

Тайна характера