Великий Гэтсби (The Great Gatsby)

Taking a white card from his wallet, he waved it before the man's eyes.	Он вытащил из бумажника какую-то белую карточку и помахал ею перед носом полицейского.
"Right you are," agreed the policeman, tipping his cap.	- Все в порядке, - сказал тот, притронувшись пальцами к фуражке.
"Know you next time, Mr. Gatsby.	- Теперь буду знать вашу машину, мистер Гэтсби.
Excuse me!"	Прошу извинить.
"What was that?" I inquired.	- Что это вы ему показали? - спросил я.
"The picture of Oxford?"	- Оксфордскую фотографию?
"I was able to do the commissioner a favor once, and he sends me a Christmas card every year."	- Мне как-то случилось оказать услугу шефу полиции, и с тех пор он мне каждое Рождество присылает поздравительную открытку.
Over the great bridge, with the sunlight through the girders making a constant flicker upon the moving cars, with the city rising up across the river in white heaps and sugar lumps all built with a wish out of non-olfactory money.	Вот и мост Квинсборо; солнце сквозь переплеты высоких ферм играет рябью бликов на проходящих машинах, а за рекой встает город нагромождением белых сахарных глыб, воздвигнутых чьей-то волей из денег, которые не пахнут.
The city seen from the Queensboro Bridge is always the city seen for the first time, in its first wild promise of all" the mystery and the beauty in the world.	Когда с моста Квинсборо смотришь на город, это всегда так, будто видишь его впервые, будто он впервые безрассудно обещает тебе все тайное и все прекрасное, что только есть в мире.
A dead man passed us in a hearse heaped with blooms, followed by two carriages with drawn blinds, and by more cheerful carriages for friends.	Проехал мимо покойник на катафалке, заваленном цветами, а следом шли две кареты с задернутыми занавесками и несколько экипажей менее мрачного вида, для друзей и знакомых.
The friends looked out at us with the tragic eyes and short upper lips of southeastern Europe, and I was glad that the sight of Gatsby's splendid car was included in their somber holiday.	У друзей были трагически-скорбные глаза и короткая верхняя губа уроженцев юго-востока Европы, и когда они глядели на нас, я порадовался, что в однообразие этого их унылого воскресенья вплелось великолепное зрелище машины Гэтсби.
As we crossed Blackwell's Island a limousine passed us, driven by a white chauffeur, in which sat three modish negroes, two bucks and a girl.	На Блэквелс-Айленд нам повстречался лимузин, которым правил белый шофер, а сзади сидело трое расфранченных негров, два парня и девица.
I laughed aloud as the yolks of their eyeballs rolled toward us in haughty rivalry.	Меня разобрал смех, когда они выкатили на нас белки с надменно-соперническим видом.
"Anything can happen now that we've slid over this bridge," I thought; "anything at all. ..."	"Теперь все может быть, раз уж мы переехали этот мост, - подумал я. - Все, что угодно..."
Even Gatsby could happen, without any particular wonder.	Даже Гэтсби мог быть, никого особенно не удивляя.
Roaring noon.	День на точке кипения.
In a well-fanned Forty-second Street cellar I met Gatsby for lunch.	Мы условились встретиться и позавтракать в подвальчике на Сорок второй улице, славившемся хорошей вентиляцией.