Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина

Беспокоиться Жанна уже и не думала, но к тексту статьи почему-то вернулась с некоторым трудом. Так, а ну-ка оставим разброд и шатания, всего тридцать шесть минут прогулки осталось, даже не сорок две.

«…Насчитывающая две полные декады «эпоха Лужина», характеризующаяся подчеркнуто незамутненным оптимизмом и восторженным взглядом в будущее. Следует особо отметить полную искренность всех этих чувств. Сейчас в нее трудно поверить, особенно при учете того, что феномен межевых войн сосуществовал с той эпохой на протяжении полутора десятилетий из отведенных ей двух. Однако до поры Межа считалась явлением столь далеким, словно проходила по иной планете…»

Минуточку, а не анахронизм ли? Дата появления термина «Межа» именно в такой форме? Поиск… мимо. Мимо, мимо… И снова мимо. Ага, вот: широко распространенным становится на исходе, но в цитате корреспондента газеты «Bild» зафиксирован… ого: восемью годами раньше, причем не «Vermessung», а неуверенное калькирование «das “Mezja”», что позволяет еще годик-другой автохтонности накинуть.

«…словно проходила по иной планете. Достаточно сказать, что выросло и вступило в жизнь целое поколение, для которого «стратегия целых кафтанов» со школьной скамьи стала не только прагматическим руководством к действию, но и высоким, светлым, достойным восхищения ориентиром. Чрезвычайно характерная подробность: в ту пору буквально общим местом сделались пренебрежительные сопоставления набоковского Лужина с его старшим однофамильцем из «Преступления и наказания». Как с горечью заметил современник эпохи…»

Не назвать ли? Пожалуй, нет необходимости: общеизвестная цитата. Кто не узнает с ходу, задаст поиск в «зеркалке» и тут же получит фамилию. После чего весьма удивится.

«…заметил современник эпохи: «Мы же такими замечательными сами себе казались. И древними, и вечными, и едиными, больше всех заслужившими, нашедшими золотой алгоритм… в труде со всеми сообща, и заодно с правопорядком… Вот нас так и провоцируют на применение военной силы, а мы не поддадимся, пусть там всех хоть ипритом заливают ― ну и пожалуйста: Атлантический шельф наш, и экономика без санкций вперед скакнула, и без непечатного в печати все-таки лучше, разве не так? Да еще плюс защита традиционных ценностей. И куча других плюсов».

Одновременно зрела и ширилась убежденность, что власть свята даже в тех случаях, когда отвратительна. Потому что альтернатива ― не майдан, но Межа».

Внизу что-то требовательно пискнуло ― и Жанна чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить: перед ней собачий бегунок. А существо, на которое надето это устройство, ― щенок в наголовнике с фотоэлементами, совсем еще крохотный, даже породу не разобрать.

Все-таки это покамест редкость. Жанна о таких штуках, конечно, читала, даже писала, и в стерео видела, но своими глазами ― первый раз.

Щенок, то есть взрослый и даже старый пес, снова требовательно пискнул электронным голосом. Для него, разумеется, это был лай.

– Доброе утро, доброе утро, всем здравствовать! ― С дальнего конца площадки, сияя улыбкой, поспешала его хозяйка. Лейла, вот как ее зовут. Давненько не виделись. Насчет песика теперь все понятно. А зовут его, кажется…

– Это Юан-Ли? ― с удивлением спросила старушка.

– Он, он, мое сокровище! ― закивала хозяйка. ― Видите, он вас с Жаннет сразу узнал… Ах, бабушка Рина, как я вам завидую: все-то вы помните, дай вам бог здоровья, мне бы такую память в вашем возрасте, если доживу, конечно…

Жанна поморщилась. Ну, Лейла в своем репертуаре: тактичности у нее за миновавшие годы не прибавилось.

– Но ведь Юан-Ли еще молодой совсем, ― в голосе Рины Вадимовны все еще звучало удивление.

– Что вы, ах, что вы, бабушка, молодой он был, когда Жанночка здесь своего сынишку выгуливала. (Женщина, постаравшись сделать это украдкой, бросила на Жанну сочувствующий взгляд в духе, мол, «вот как сдала, бедняжка»; старания эти были столь неумелы, что Жанне захотелось с размаха врезать ей бланкетом по голове.) А сейчас нам девятнадцать с половиной лет ― да? Правда-правда, солнышко мое? ― и еще десять дней после перезаписи, видите, до сих пор глазки не раскрылись и ножки не ходят, но это ничего, на то и экзоскелетик, и масочка видящая, да? Вот, вот, молодец ты наш… Играй с мячиком, играй!

Мячик Юан-Ли догнал сразу, точно прижал его коленчатыми лапами бегунка, попытался перехватить зубами ― но эта функция у наголовника не была активирована, а крохотная щенячья пастишка тем паче для такого не годилась. Лейла всплеснула руками:

– Ой, бабушка Рина, Жанхен, ну будьте здоровы, побегу я моему малышу помогать. (Однако не тронулась с места.) Ему же не объяснишь, что у него лапки и мордочка как у новорожденного. Ну ничего, еще пару месяцев ― и можно будет снять эту машинерию, уж так-то она нам надоела…

Лейла все не уходила, поглядывала выжидательно, будто желая еще что-то сказать. Но, кажется, так и не нашла нужных слов или просто вдруг смущение испытала, хотя это не в ее стиле. Песик очередной раз пискнул, шевельнул мяч ― и хозяйка наконец поспешила к нему.