Великий Моурави 1

беспокойство о лепешке и пресной воде. К двенадцати годам они достигают

высокого мастерства с тем, чтобы к шестнадцати отдать дань туберкулезу,

глазному гнойнику и другим заболеваниям.

Об этом думал сейчас юный Керим, прозванный соседями за странные мысли

"волшебным каменщиком".

Выйдя из голодного квартала, он облегченно вздохнул и улыбнулся солнцу

и яркой синеве неба.

Рвался из шумных ханэ жужжащий говор. На плоских крышах бань с глиняными

куполами, похожими на перевернутые огромные чаши, как полы белых шатров,

висели мокрые банные простыни.

Хотя путь Керима лежал мимо синих ворот майдана, но желание смешаться с

пестрой толпой и на миг забыть свою молчаливую улицу всегда толкало его в

синие ворота.

Майдан гудел, звенел, скрежетал, всасывая обширную торговлю Ирана.

Караван-сараи с четырехугольными дворами, обнесенными высокими каменными

стенами, удобными комнатами, амбарами, с пересеченными двух-трехъярусными

галереями предоставляли все удобства приезжим купцам, их верблюдам, их тюкам.

Отсюда крупная оптовая торговля разливала по Ирану поток разнообразных

товаров. В Кайсерие звенели железные аршины, отмеряя индусские шелка,

узорчатую парчу, блестящий атлас, разноцветный бархат. Драгоценные камни

переливались в изящных изделиях. Золото, слоновая кость, хрупкий фарфор с

огнедышащими драконами и раскосыми китаянками, фаянсовые вазы, кувшины,

тарелки, чаши с древнеперсидскими рисунками и надписями, благовония в

хрустальных кувшинчиках зажигали глаза утонченного покупателя.

Здесь сосредоточились роскошь шахских гаремов и ханских дворцов.

Вдоль майдана тянулись в два яруса сводчатые здания с эйванами. Изящно

подстриженные шимшады отбрасывали прохладную тень на полутемные лавчонки,

спрятанные за узорами листьев. Перед шимшадами каменные арыки, опоясывая

майдан, переливали воды фонтана для омовения и поливки полов. Под эйванами

в длинных коридорах разместились ювелиры и торговцы ремесленными изделиями.

На восточной стороне, против эйванов, в широких, сводчатых, с арками и

столбиками ходах, ремесленники, сгруппировавшись по цехам, предоставляли

желающим любоваться искусной работой.

По майдану вдоль вытянутых щитами навесов примостились ханэ. В

прохладных чай-ханэ сосредоточенные игроки в "сто забот" и шашки пили

ароматный чай. Кавэ-ханэ, убранные широкими тахтами, покрытыми коврами и

подушками, низенькими столиками, собирали любителей кофе, курителей кальянов

и чубуков.

Шире-ханэ с ковровыми нарами вокруг зала, потайными комнатами и каменным

бассейном посередине притягивали яркими видениями курильщиков опиума и

хашиша. Здесь сладострастными плясками суркери разжигали страсть разгульных

кутил. Поэты и историки, восседая на высоких стульях, посередине ханэ,

размахивая палочкой, читали нараспев стихи, рассказывали увлекательные

истории и басни.

Вблизи каве-ханэ скучились цирюльники джерра-ханэ и деллак-ханэ.

В центре майдана, под пестрыми навесами, перед раскрытыми сундуками и

кучками монет на ковровых тахтах сидели зоркие менялы.

Так от утреннего намаза до вечернего гудел, звенел, скрежетал майдан.

Выбравшись из толпы, Керим уже намеревался двинуться дальше, как вдруг

его внимание привлекло новое чудо: по белому кругу, усеянному эмалевыми

жуками, бабочками, выпуклыми звездами, ползли две стрелки.

Керим зачарованно следил за движением стрелок. Уже давно следовало

Кериму быть на постройке великолепного дворца могущественного хана, но

каменотес все не мог оторватъ глаз от висевшего над входом Кайсерие чуда, по

словам зеленого дервиша, зажавшего в цепких клещах время.

Керим забыл глинобитный сарай с круглым отверстием вместо окна, скудно

освещавшим земляной пол и груды пестрого тряпья. Забыл в углу дырявую

циновку, на которой забывался тяжелым сном после каменной пыли, уже

оказавшей услугу его отцу Мохаммету, отправившемуся раньше времени к дверям

рая.

Керим даже не чуствовал голода, обыкновенно беспокоившего каменотеса от

восхода до заката. И, не обращая внимания на брань и толкотню, восхищенно

смотрел на "земное солнце".

Англичанин Феси, привезший шаху Аббасу в подарок разукрашенные, с

музыкальным боем часы, конечно, не догадывался о роковом последствии

волшебного подарка в судьбе Али-Баиндура.

Сильный толчок, взвизг нагайки по оголенной спине привели Керима в себя.

Поднявшись и отирая кровь грязной тряпкой, он мрачно посмотрел вслед

блестящим всадникам, мелькнувшим в серебряной пыли.

Собирая в мешок разбросанные молотки, Керим смахнул с бронзовых скул

слезу обиды. Зеленый дервиш похлопал Керима по плечу и насмешливо посоветовал

не орошать напрасно землю горькой водой. Ведь каждый правоверный должен

радоваться, когда конь могущественного хана Али-Баиндура оставляет следы

подков на покорной спине.

- Обиднее, - добавил дервиш, - если б тебя оторвал от созерцания "усов

шайтана" тощий осел бедняка.

Керим побрел через кипящий майдан. Потрескавшиеся губы шептали:

"Али-Баиндур..."

Много месяцев взмахи молотка Керима воздвигают прочные стены нового

дворца свирепого хана. Но почему Керим не может, подобно Есгерабату, покорно

захлебываться ядовитой пылью? Почему обещанное муллой из мечети Джума