Великое расширение

В кампонге уже привыкли к утреннему лязганью ленточного транспортера. Земля от него подрагивала, и крабы на берегу прятались в норы. Вечерами, когда местные жители умывались возле своих домов, а из ведер с водой смотрела луна, транспортер продолжал лязгать. Горы земли делались все выше и выше, с каждой неделей число их увеличивалось, они напоминали гигантские муравейники, населенные удивительно трудолюбивыми обитателями.

Однако стук вбиваемых свай был иным. Прежде чем засыпать в море землю, необходимо укрепить дно, вбив в него бетонные сваи. Их доставили на невероятного размера судах, таких огромных, что они даже к берегу пристать толком не могли. При помощи шкивов и цепей сваи спустили с палубы на платформы, где были уже приготовлены свайные молоты.

Грохот действовал не только на психику, но и на тело. Спустя десятилетия люди назовут причиной своих инсультов, инфарктов и тромбоэмболии то, что началось тем утром, когда в море начали вбивать сваи. Нервная экзема, поразившая одних. Дальтонизм, развившийся у кого-то из женщин. Грохот замедлял время, искажал тени деревьев. Еда портилась быстрее обычного, вода закипала медленнее. Тупые удары отдавались ломотой в коленях, от них саднило десны, развивалась бессонница.

Посетители центра больше не желали играть ни в пинг-понг, ни в го. Даже телевизор не вызывал у них интереса. Все было разрушено безжалостным тунк! тунк! тунк!

– Что эти га-мены творят?

– Как нам теперь жить, они подумали? А?

– Да никак!

В эти непростые времена тетушка Ким и тетушка Хок сидели за стойкой при входе. Перед ними стояли две большие миски с цветными кусочками вспененной губки – затычками для ушей. В обязанности тетушек входило безропотно выслушивать жалобы, кивать, отвечать, что жалобы непременно учтут, и выдавать каждому по паре затычек. Тетушки проявляли чудеса терпения, однако помочь они были не в силах.

Тогда жители кампонга переключились на А Бооня. Никто больше не предлагал ему ни воды, ни арахиса, когда он заходил в дома, – стоило только переступить порог, как на него обрушивался поток жалоб.

– Каким методам рыболовства вы отдаете предпочтение? – спросил он как-то старейшего из рыбаков, Гим Хуата. Его А Боонь слегка побаивался.

– Какое еще рыболовство? Как тут рыбу ловить? Спать невозможно, есть невозможно! Мои сыновья говорят, что из-за этого бабаханья вся рыба ушла! А в воде сплошь песок, ничего не видать! Плохо дело с рыбой, Боонь, плохо. И что ты теперь делать будешь, а? – Гим Хуат, обычно спокойный, повысил голос, даже пристукнул клюкой об пол.

– Острова, – напомнил А Боонь, – возле островов рыбы всегда много.

Гим Хуат покосился на него. Глаза старика, карие, затянутые молочно-белой пленкой, были как глаза вареной рыбы.

– Ты сам-то когда в последний раз к островам ходил?

– Не знаю. – А Боонь задумался. – Может, с год назад.

Понятно, что до того, как он стал га-меном. Сейчас он слишком занят, да и смысла в этом нет. Дядя рыбачит, Хиа рыбачит, да если бы и не рыбачили, он зарабатывает достаточно, чтобы прокормить их всех.

Гим Хуат тяжело покачал головой:

– Ты сын А Хуата. Ты несешь ответственность за это место.

Слова старика обожгли А Бооня. Кто он такой, чтобы указывать ему? Что он вообще понимает в проекте расширения?

– Знаю, – коротко произнес А Боонь.

Гим Хуат – главный среди рыбаков. Грубить ему нельзя. Но какие же эти старики упрямые. Сперва Дядя, а теперь еще и Гим Хуат. И ведь просто повторяют одно и то же снова и снова. Неужто не понимают, что все меняется? Современное государство держится не на рыбаках, а на фабричных рабочих, на клерках. Современный человек ездит на машине, живет в каменном доме, где на выложенной кафелем кухне стоит холодильник.

– Ты сходи к островам, парень. Сам увидишь!

Гим Хуат по-прежнему буравил его невидящим взглядом, который пугал А Бооня в детстве и тревожил сейчас. Оба долго молчали. По спине А Бооня пополз колючий холодок. Он и впрямь так увлекся карьерой, что не знает, что происходит в кампонге, не говоря уже об островах. В конце концов, это его острова. Это он их нашел. Случись с ними что – и он почувствовал бы или узнал как-то иначе. И все же вдруг Гим Хуат прав?

– Вернемся к вопросам. Где вы получили средства на покупку вашей первой лодки?

После беседы с Гим Хуатом прошло три месяца, а А Боонь все еще не сдал отчет. Чтобы обсудить причины задержки, заместитель министра вызвал его к себе.

– У вас сложности? – спросил он, оскалив в улыбке желтые зубы.

– Нет, – солгал А Боонь.

Заместитель министра сложил пальцы домиком и уткнулся в них подбородком.

– А Боонь. Я хочу вам помочь. В чем заключается основная сложность?

– В том… Нет, сэр, ни в чем. Они просто не привыкли ко всему этому, к шуму, к пыли.

– Значит, хорошо, что они скоро переедут, верно?

А Боонь кивнул.

– Дорогой мой, документ, над которым вы работаете, – важное свидетельство сегодняшней жизни. Он сохранит память о том, как жила страна до великих перемен. Читая его, потомки оценят, сколько было сделано. Поймут, что людям пришлось принести немало жертв, чтобы пробить путь в будущее.