Великое расширение

– Боонь, будь твой Па жив, ты желал бы ему всего этого?

Он почти не спал. Ночами ворочался, перекручивал простыни, потел и бранился, раздраженно отмахивался от комаров и произносил воображаемые речи в свою защиту. Часа в четыре он наконец забывался, чтобы вскоре уже проснуться от того, что Ма нежно трясет его за плечо:

– Опять ты разговариваешь во сне.

– Все в порядке. – Он отворачивался, стараясь не встречаться с испытующим взглядом Ма.

Все в порядке, убеждал он себя. Похоже, люди решили, что это он виноват в происходящем, точно это он привел сюда грандиозную стройку. Он понимал, что глупо принимать все на свой счет, но страдал от всех этих сетований.

Наконец он не выдержал и решил поговорить с Натали.

– Надо быстрее организовать переезд из кампонга.

– Даже не знаю, – сказала она, – сейчас всем нужно жилье, по последним данным…

– Я поговорю с заместителем министра.

Так он и сделал, и спустя несколько дней все было улажено. Согласившиеся на переезд могли переехать в течение недели. А Боонь с облегчением сообщил об этом в общественном центре, ожидая услышать слова благодарности, а то и ликования, но услышал лишь растерянное бормотание.

– Так быстро?

– Ох, да ничего ж не готово.

– Надо еще со всем разобраться, вещи упаковать, да и лодки – с ними как быть?

В конце концов А Боонь решил, что он умывает руки. Рыба исчезла, он и сам в этом убедился, и вернуть ее невозможно. Масштабные изменения, которые он помогает воплотить, следует продолжать, другого пути просто нет. Обдумывать каждый уже сделанный шаг бессмысленно.

И все же площадка на отсыпку внушала ему страх. Как это просто, оказывается, – взять и изменить то, что казалось незыблемым. Просто и быстро. Техника и настойчивость способны перекроить даже контуры острова.

– Да, сейчас это сплошь мучения, – сказала Натали, – но ты представь, что будет, когда проект завершится. С востока на запад через весь остров протянется шоссе, появятся новые школы, новые жилые дома, а на побережье – огромный парк.

И А Боонь решил сосредоточиться на подготовке к свадьбе. Отец Натали обещал подарить им дом. Несмотря на все страхи Бооня, встреча с ее семьей прошла неплохо. С той ужасной сцены, что устроил Дядя, он был сам не свой. Если его семья не принимает ее, с какой стати ее родным принять его? Пускай каучуковая плантация и сгорела, ее семья по-прежнему владеет землей, они католики, образование получили в английских школах. Он знал, что такие люди думают о таких, как он. А Боонь ловил себя на том, что то и дело нюхает свои руки, пытаясь учуять запах рыбы. Куда бы он ни пошел, повсюду за ним тянулся след из песка. Тонкий слой песка был под кроватью, песок проникал в мешки с рисом на кухне, желтел под мебелью в общественном центре. Боонь вечно подметал. Он бросился оттачивать свой английский и каждый вечер слушал радиостанции ан мо, потрескивающие помехами голоса британских и австралийских ведущих.

Когда А Боонь и Натали шли к большому белому особняку, он уверился, что его ждет самое худшее. И в самом деле, у входа стоял автомобиль, рядом на лужайке возился садовник. Однако пожилой мужчина, встретивший их на пороге, улыбался, а глаза у него блестели от слез. Обеими руками он схватил ладонь Бооня и затряс, а вот Натали даже не обнял, лишь натянуто кивнул и спросил, как дела на работе. Впрочем, А Боонь этого не заметил. Пораженный, взирал он на широкое белое крыльцо, на электрические лампочки, на изящную тиковую мебель, на картины. В столь прекрасном доме он не то что не бывал, он даже не представлял, что такая роскошь существует.

– Ох, сынок, – сказал отец Натали, – неужели тебе нравится? Правда нравится? Тогда у меня есть к вам предложение!

Его дыхание отдавало кисловатым пивным душком. Но говорил он вполне серьезно. У него есть еще один дом, да, он поменьше, купили его, когда плантация приносила доход. Сейчас дом сдается, но он хочет преподнести его в подарок молодоженам. Это самое малое, что он может для них сделать.

Натали не желала принимать подарок. Но Боонь уже знал: то, что он когда-то принял за независимость от семьи, на самом деле – чувство вины. Натали рассказывала о рабочих отца, которые не могли даже прокормить детей. Боонь понимал, что она пытается отстраниться от своей богатой семьи. Она живет в дешевом пансионе, наказывая себя за привилегии, а работа для нее – способ восстановить справедливость.

И все же Боонь убедил ее принять подарок, ведь откажись они – нужно будет подавать заявку на квартиру, а достанется ли она им, неизвестно. Если нет, придется поселиться с Ма и Дядей, но, учитывая их последнюю встречу, это вряд ли кому понравится.

Натали согласилась посмотреть дом. Он оказался не слишком далеко от кампонга, в благополучном районе на побережье. Дом был маленький, даже меньше их ротангового в кампонге, со всех сторон заросший кустами иксоры с красными цветами. В широких окнах колыхались прозрачные занавески. Стены были выкрашены в сливочный цвет, напомнивший А Бооню глазурь на торте, который подавали на открытии общественного центра.