Великое расширение

И все же для него картина была не такой однозначной, как для Сыок Мэй. Разве левые силы, будь их воля, поступили бы иначе? Не отправили бы за решетку ан мо и га-менов? В конце концов, они же обливали несогласных с ними кислотой. А повстанцы в северных джунглях убивают не только солдат ан мо, но и мирных жителей, которых обвиняют в предательстве и капиталистических замашках. В борьбе за власть разве хоть чья-то совесть может остаться чистой?

Возможно, вопрос следует задать иначе: как ему поступить с собственной жизнью, с полученным образованием? Сыок Мэй беременна, и ему больше нет смысла скрывать от себя, что последние два десятка лет он просуществовал как ее тень. От того, что она вышла замуж, а он вернулся в кампонг, почти ничего не изменилось. А Боонь понимал, что ходит по замкнутому кругу – словно птица, что нарезает круги в открытом море в надежде, что внизу каким-то волшебным образом возникнет суша. Теперь у Сыок Мэй появится новая тень – ребенок. Узы родительства свяжут Сыок Мэй с Энь Соонем, а он будет уже навсегда отрезан от нее. А ведь он сам подтолкнул ее к такому решению, напомнил А Боонь себе. Он желал ей счастья, однако им руководили и собственные эгоистичные желания. Что станется с его собственной жизнью? Сможет ли он выбрать свой собственный путь, без оглядки на нее?

Ответов А Боонь не знал. Зато всю последнюю неделю он представлял себя одетым в белую рубашку га-мена, с белым, натирающим шею воротничком и с торчащей из кармана рубашки ручкой.

В то утро он выходил ловить рыбу, и острова показались ему особенно прекрасными. Мысль о том, что, возможно, эта страница его жизни скоро перевернется навсегда, наполняла его какой-то особой нежностью. Низкие облака не нависали над морем, а будто ласкали горизонт своими прикосновениями, и серо-зеленая вода будто дышала нежностью и грустью. Острова проглядывали сквозь утреннюю туманную дымку, изумрудные, неизменные. Он рыбачил возле Бату, любуясь, как солнце окрашивает розовым высокие, точно высеченные из перламутра утесы. Это место он любил больше всего, но бывал здесь редко. Оно славилось изобилием рыбы, поэтому тут всегда было полно рыбаков. Но сегодня рискнул, и вот награда: горизонт чист, а на водной глади лишь рябь от рыбьих спин да невысокие пенистые волны.

А Боонь поставил сети, сел на носу и откинулся на скамейке, глядя в небо. В такие моменты он особенно остро ощущал присутствие Па. Лодка слегка покачивалась, облака плыли так неспешно, будто это он двигался, а не они. Он принял решение, но тем не менее снова и снова, словно бросая в реку гладкие камушки, прокручивал в голове один и тот же вопрос.

Когда он вытащил сети, рыба в них была лишь одного вида – рыба-ворона, плоская, с шелковой, переливающейся на солнце чешуей. Это его не удивило – за прошедшие годы он усвоил, что местные воды капризны. Они приносят хороший улов, но время от времени выбрасывают только креветок, или кальмаров, или неизвестных пестрых рыб, какие в их краях вообще не водятся. А Боонь научился мириться с непредсказуемостью, относился к ней как к игре, как к гаданию на чайной заварке или на пальмовом листе.

В сегодняшней однородности улова таился смысл. Будь тверд – вот что это означало. Путь вперед лишь один. И А Боонь позволил себе поверить, что этот знак дал ему Па.

И вот перед ним новый общественный центр. Светильники издают тихое жужжание, их белый свет перетекает в голубой. Так светится сразу после восхода набегающая на песок вода. А Боонь входит в каменное здание, и ему кажется, будто он шагает по отсветам на воде.

Из-за большой деревянной стойки вышла молодая китаянка. Она протянула А Бооню руку. Белая блузка, из нагрудного кармана торчит ручка. Длинные черные волосы забраны в аккуратный гладкий хвост. Женщина была всего на несколько лет старше его и Сыок Мэй, но держалась с такой спокойной уверенностью, что производила впечатление намного более зрелой. В отличие от Сыок Мэй, на лице которой отражались все ее мысли и чувства, лицо этой женщины напоминало закрытую раковину.

– Доброе утро, – сказала она на мандаринском, – меня зовут Натали. Я глава всех общественно-культурных центров в Восточном регионе. Добро пожаловать в общественный центр номер 14. Мы рады, что вы пришли к нам.

Перед тем как пожать протянутую ему руку, А Боонь вытер ладонь о штаны. Ладонь Натали оказалась очень теплой. Он быстро отдернул руку, в лицо ему бросилась краска.

Судя по всему, Натали ничего не заметила.

– Показать вам наш центр?

А Боонь молча кивнул. Женщина бодро прошла вперед и обвела рукой роспись на стене: медсестра, строитель, учитель и полицейский – все разных национальностей. Изображены по пояс, головы повернуты к окнам, словно они и впрямь смотрят на горизонт. Глаза сияют, губы четко очерчены, плечи прямые.

– Сплоченность, прогресс, многорасовость, – сказала Натали. – Такова миссия нашего общественного центра. И всех остальных центров тоже.