Великое расширение

Поэтому Натали к матери не поехала. Она решила подождать, а пока ждала, состояние матери заметно ухудшилось. Спустя несколько недель посреди ночи в обшарпанный пансионат, где жила Натали, явился отец. Вид у него был жалкий, какой бывает у недавно завязавших пьяниц.

– Возвращайся домой, – сказал он.

Они с отцом направились к выходу, а вслед им смотрели высыпавшие в коридор постояльцы пансионата. Там думали, что у Натали вообще нет семьи, ее считали сиротой. Кто же тогда этот старик, объявившийся посреди ночи и назвавшийся родственником? А если он действительно ее отец и пришел сообщить о болезни матери, тогда что же она за дочь такая, если бросила родителей? Забыв о том, что время уже позднее, жильцы еще долго топтались в коридоре и судачили о Натали, а в треснутое окно заглядывала толстощекая луна.

Когда Натали добралась до дома, ей показалось, будто их старый дом из выкрашенного белой краской кирпича светится посреди ночи. Без отцовской заботы земля, где когда-то росли каучуковые деревья, заросла бурьяном, повсюду торчали обгоревшие стволы. Их дом напоминал маяк на пустыре, но Ма готовилась покинуть его, поэтому даже свет его едва мерцал.

Когда Натали вошла в комнату, Ма спала. Па шел следом. Натали машинально отметила про себя, что от Па пахнет по-новому, ароматизированным мылом, и запах этот чистый и здоровый. Его дыхание больше не отдавало виски, кожа не источала хлебный запах пива. Похоже, болезнь Ма привела его в чувство. Остаток ночи прошел в каком-то тумане. Сестры в ночных рубашках сидели возле деревянной кровати, на которой лежала мать. Сцепивший руки, дышащий свежестью отец в чистой одежде – кто этот человек? И мать. Ссохшаяся, больше похожая на куклу старушка – это ее мать, которую она так любила и на которую обижалась? Натали вспомнила, как маленькой девочкой она, спасаясь от ночных кошмаров, бессонницы или необъяснимых страхов, забиралась к маме в постель. Она вспомнила успокаивающее тепло материнского тела и подумала, что, возможно, сейчас ее Ма нуждается в том же. Поэтому Натали сняла туфли, откинула одеяло и легла рядом с матерью.

– Я сегодня буду спать здесь. – И она махнула сестрам и отцу, выпроваживая их из комнаты.

Вид у них был озадаченный, однако они явно обрадовались, потому что уже несколько недель дежурили у кровати Ма и порядком устали. Домочадцы ушли. Натали придвинула к кровати светильник и откинулась на подушки, прислушиваясь, как затихают где-то в доме шаги сестер. Она накрылась одеялом и повернулась к Ма. Кровать была теплой, совсем как в детстве. Ма дышала глубоко и ровно. Взрослая Натали закрыла глаза и снова стала Натали девочкой. Она чувствовала, что это Ма опять защищает ее, а не наоборот. Прошлое перетекало в будущее, ей снова пять лет – и Натали крепко, без сновидений уснула.

Когда она утром проснулась, кровать была холодная. В неярких солнечных лучах, пробивавшихся сквозь занавески, плавали пылинки. На улице надрывалась птица коэль, и ее резкие скорбные крики пронизывали гнетущую атмосферу комнаты. Однако рядом с Натали не было ни звуков, ни движения. В душе Натали всколыхнулось горе. Дыхание участилось, словно возмещая недостаток материнского. Она зажмурилась, стиснула кулаки и сосчитала от одного до десяти, как учил ее отец, когда она в детстве просыпалась от ночного кошмара.

Досчитав, открыла глаза, однако мама рядом с ней не ожила. Мама, которая долго отказывалась смотреть на нее и которая так и не простила Натали, молча сказала, что все равно ее любит.

Спустя довольно долгое время Натали поняла, что подушка ее намокла от слез, но лицо уже высохло. Она села и взглянула на Ма. Взгляд у Ма был такой же, что и прошлой ночью, но Натали знала, что если дотронуться до ее лица, оно будет холодным. Желая сохранить воспоминания о материнском тепле, она не стала больше трогать ее.

К тому моменту, когда Натали получила должность старшего руководителя в проекте по Великому расширению, она избавилась от всякой сентиментальности и похоронила ощущение вины и обиды глубоко на дне души, где они окаменели и превратились в осколки прошлого. Спустя десятилетия она будет изредка извлекать их на свет божий – лишь для того, чтобы хладнокровно изучить. Теперь же, когда А Боонь сделался ее подчиненным, а сама она – руководителем региона Е14, ее задача заключалась в том, чтобы проект продвигался гладко и без ошибок.