Венец пастуха (Пастушья корона)

— Злато что? Оно таять, когда всходить солнце, — ответил гоблин. — Они… мы… получать настоящий денежка. Моя просто хотеть гоблинцы остаться гоблинцы. Гоблинцы со статус. Уважуха. Не изгнать больше никем от всех мест, — он перевел взгляд на Цветок Гороха, который внезапно появился рядом с Королевой.

— Я тебе не верю, — повторила Королева.

— Ваша право, кралевка, — сказал гоблин. — Не верь. Ходи врата. Теперь не так трудно, когда старый ведьма уходить. Сама смотреть. Мир измениться, кралевка.

«Да, изменился», — подумала Королева. Она почувствовала дрожание, узнала знакомые колебания, но не знала, о чем именно они сообщали. Значит старая ведьма умерла. Раз больше нет карги, некому ее остановить, поэтому почему бы не совершить блистательный набег? Но потом ее лицо помрачнело. Из-за этой… стружки. Железа.

— Свяжите-ка этому червяку за спиной руки, — указав на гоблина, приказала она страже: — Я желаю проверить, сказал ли он правду. И он отправится с нами… — она улыбнулась. — Если он соврал, мы отрежем ему язык.

* * *

Следующим утром в домике Матушке Ветровоск, ставшим Тиффани новым домом, она проснулась со знанием, что ее мир изменился. Ты следила за ней как сокол.

Она вздохнула. День намечался тяжелый. Тиффани бывала в сотнях домов, которые только что посетила смерть, и в каждом хозяйка дома, если таковая имелась, после этого надраивала все до блеска и отчищала все, что можно отчистить. Поэтому вооружившись тряпкой Тиффани занялась уборкой того, что и так уже было чистым и натиранием того, что и так уже блестело. Это было чем-то вроде безмолвной молитвы: мир стал хуже, зато каминная решетка блестящая и в дровнике запасены дрова для очага.

Все это время Ты сидела, наблюдая, словно статуэтка. Что кошкам известно о смерти? И конкретно ведьмовским кошкам? И еще конкретнее… кошке Матушки Ветровоск?

Пока что Тиффани отложила эту мысль на потом, и устремилась на кухню, надраивая все, что попадалось на глаза. И, да-да, все и так сверкало. И все равно она чистила то, что было чистым, потому что это закон — смерть нужно постараться вымести из дома и его нельзя изменить. Поэтому, не взирая на лица, нужно вычистить все сверху донизу.

Она закончила на кухне и чулане, оставив после себя такую чистоту, что глаза болели от блеска, поэтому пришлось перемещаться наверх. Опустившись на четвереньки с тряпкой и щеткой в руках, Тиффани терла и терла, чуть не стерев костяшки пальцев, пока не осталась удовлетворена результатом.

Но и это не был конец. Оставался еще крохотный платяной шкаф в составе скромного набора тщательно заштопанных и очень практичных платьев, и единственного плаща. Все черного цвета, разумеется. Отдельно на полочке лежала тщательно свернутая накидка, подарок самой Тиффани. Насколько она могла судить, не ношенная, но бережно хранимая, как ценный дар. В глазах защипало…

У кровати стояли башмаки Матушки Ветровоск. Добротные и удобные. Матушка терпеть не могла разбрасывать полезные вещи. Но… будет ли удобно их надеть? Очень трудно идти по следам Матушки Ветровоск. У Тиффани встал комок в горле. Скорее всего ей удастся найти этим башмакам новый приличный дом. А пока она запихнула их подальше с глаз долой под кровать.

Затем, разумеется, следовало навестить сад и прежде всего растения. В чулане нашлась пара прочных рукавиц — появляться среди незнакомых растений без них, пока они хорошенько тебя не узнают, было бы опрометчиво. Матушка таскала, меняла и получала в дар растения отовсюду. Тут были: Шпинат Вертлявый, и Слива Сомнивающаяся, Лютик-недотрога, Обратовертка, Потри-мой-корешок, В-тазик-прыг, Усни-не-встань, Раз-ромашка-два-ромашка и Дедов корень; целая клумба Кровоточащей любви соседствовала с Лунными светиками и очень буйными Девичьими вздохами. Тиффани не имела ни малейшего понятия, зачем они тут растут. Следует поинтересоваться у Нянюшки Ягг. Либо у Маграт Чесногг, которая под стать своему супругу ланкрскому королю Веренсу, была ярой поклонницей всяческой ботаники.[20] Но в отличие от мужа Маграт могла отличить корень Бредового Тони от сельдерея.

Не просто быть ведьмой. Разумеется, помело — великая вещь, но быть ведьмой значит быть чувствительной. Чувствительно до боли. Приходится иметь дело с реальность, а это не то, с чем хотят иметь дело обычные люди. Реальность явилась в лице Ты, которая с мяуканьем принялась тыкаться мордой в ноги, выпрашивая еду, к которой совершенно не притронулась, когда Тиффани выставила перед нею блюдце на кухонном полу.

Тогда Тиффани снова вышла покормить кур, выпустила коз попастись, перекинулась парой слов с пчелами на пасеке, и тут поняла, сделано. Помещение идеально убрано, пчелы счастливы, вычищена даже пристройка. Если Нянюшка Ягг сможет появляться, чтобы покормить животных и присмотреть за Ты, Тиффани смогла бы отлучиться домой на пару дней…

* * *

Полет на Мел был долгим и, к сожалению, влажным — дождь лил не переставая.[21] Она направила помело прямиком к дому Робинсонов. Фиглы цеплялись к помелу позади, снизу и в основном к наезднице — в своем привычном стиле.