Венец пастуха (Пастушья корона)

— Даже черви и те живые, поэтому можно держать одного в коробке с кучкой влажных листьев.

Нэнси стащила с ноги башмак:

— У меня тут живет гусеница.

— Прекрасно, — сказала мисс Тик. — Значит, тебе повезло, но везение только часть ведовства.

— А меня есть заколка, — с мрачным видом поведала Бэки. — Мне можно ее использовать?

Мисс Тик вздохнула в ответ:

— В запутке? Ну, разумеется. Только тебе все равно нужно использовать что-нибудь живое. Бабочку, муравья или что-то в этом роде, но помните — нельзя их убивать. Потом выпустите на волю.

— Ох, ну ладно, — Бэки недолго повозилась в кустах и вернулась с огромной волосатой гусеницей в руке.

— Повторюшка! — хмыкнула Нэнси.

Мисс Тик рассмеялась:

— Смекалка — тоже часть ведовства. Используйте свои глаза и изучайте все, что видите. Отлично, Бэки! — Девушка тщательно обернула гусеницу куском старой резинки от штанов, которая каким-то образом была привязана к ее пальцу. Остальные пальцы были заняты, пристраивая в запутку заколку для волос.

Нэнси, морщась, старалась отцепить гусеницу, которая пыталась зарыться в клочок овечьей шерсти.

Раздался хлопок и сверкнула молния. Обе девушки одновременно произнесли:

— Это я! Это из моей запутки!

Мисс Тик снова улыбнулась. Почему людям так нравится любоваться на закат, на радугу или грозу — и считать, что это случается из-за них? Она знала, если каждая из девушек поверит, что может управлять грозой, то с ужасом побегут домой, а их матерям вероятно придется отстирывать подштанники. С другой стороны, немного веры в себя у ведьмы отличное начало.

— Эй, мисс! Мисс! — воскликнула Бэки и указала пальцем. Ее заколка парила в воздухе рядом с гусеницей.

— Прекрасно, — сказала мисс Тик. — Действительно отлично вышло.

— Блин, а что это у меня? — сказала Нэнси, глядя, как ее развалившаяся запутка падает по частям на землю: клок шерсти опускался вниз, верхом на нем словно ведьма на помеле сидела гусеница. Девушка подняла руку — над ее указательным пальцем горел язычок пламени.

— Превосходно. У вас обеих есть способности. Теперь — учиться, учиться и еще раз, учиться. Каждый день, — строго заявила мисс Тик.

А про себя подумала: «Что ж, госпожа Тиффани. Вам обязательно нужно взглянуть на эту пару!»

* * *

В стране Фей играла музыка. Ноты красивой мелодии по спирали поднимались вверх к пустому небу. На верхушке дерева на довольно тонкой веточке сидел скучающий эльф и забавлялся, раскрашивая каждую ноту в разные цвета так, что они переливались, танцуя над головами веселящихся придворных. Как немного надо, чтобы порадовать эльфов. На первом месте в списке, обычно, идет кого-нибудь помучить. На втором, с небольшим отрывом — музыка.

Музыкант был человеком, которого заманили в лес магией эльфийской арфы, а потом схватили, чтобы он играл, играл, играл… для развлечения лорда Цветка Гороха. Эльфы были хорошо подкованы в содержании своих игрушек. Они порой могут жить многие месяцы, а флейтист был чудесной игрушкой. «Сколько этот сумеет протянуть?» — безучастно думал Цветок Гороха.

Впрочем, он был доволен. Его воины сделали несколько вылазок в мир людей, захватив для него несколько подарков, вроде этого. И он твердо знал, что с каждой успешной вылазкой их уверенность возрастет. Скоро, совсем скоро они начнут…

Он нахмурился. Ему нужно поговорить с Семенем Горчицы. Нужно убедиться, что жалкие остатки бывшей Королевы выброшены из Страны Фей. Ему не нужны осложнения…

* * *

Наблюдать за людьми было не менее интересно, чем за животными. Джоффри находил их изумительными и постоянно пристально рассматривал, и чем больше видел, тем больше учился на увиденном.

Так он узнал, что старики каким-то образом постоянно всем мешают в собственном доме. Это сильно отличалось от собственного дома Джоффри, где безраздельно властвовал его отец. Здесь же, когда в жизни старика была женщина, пользуясь уходами супруга на работу, она за долгие годы захватывала все уголки внутреннего пространства дома, и у мужчин не было ни малейшего желания отвоевывать их обратно.

Он помнил об этом факте, придя к господину Моряку Миротворцу, чтобы подстричь его волосатые ноздри — задача, которая была не по душе даже Нянюшке Ягг. Миссис Салли Миротворец, ставшей близорукой, доверить приближаться с ножницами к носу супруга было нельзя, что было ею красноречиво продемонстрировано в прошлый раз. Она была доброй женщиной, но Джоффри с сожалением заметил, что она обращается с мужем почти как с предметом мебели. Жалко, поскольку столько повидавший на свете морской волк из-за того, что его жена постоянно стирала, мыла, драила, а за неимением все прочего, стирала пыль, теперь большую часть времени был вынужден проводить в трактире. Если бы ее муж просидел чуть подольше не шелохнувшись, ей бы было трудно удержаться от того, чтобы не начать его мыть, начищать и стирать с него пыль.