Венец пастуха (Пастушья корона)

— Когда я верну свое королевство… — начала Ночная тень.

— Остановимся на этом, — прервала ее Тиффани. — Зачем оно тебе? Какая тебе в нем польза? Подумай над моими словами, раз я тот, кто за тобой присматривает и единственный, кого ты могла бы назвать «другом». — Она очень серьезно посмотрела на эльфа. — Я говорила тебе, что я… мы будем счастливы, если ты снова станешь Королевой фей, но лишь после того, как чему-то здесь научишься. Будешь готова жить в мире и согласии, и научить других эльфов, что мир изменился, и здесь им не место.

В ее голосе прозвучала надежда на то, что человек и эльф смогут изменить историю человечества и эльфов.

Принцессе вовсе не обязательно быть голубоглазой блондинкой и носить маленькие туфли не по возрасту.

Люди могут доверять ведьмам и не всякую живущую в лесу старушку, чье единственное преступление — отсутствие зубов и разговоры с самой-собой — стоит бояться.

И быть может эльфы научаться состраданию и обретут человечность…

— Если ты чему-то научишься, — тихо добавила она, — то сумеешь создать другое королевство.

Глава 16 Господин Объезд

Старички из деревень в округе домика Матушки Ветровоск быстро полюбили Джоффри. Они, конечно уважали и Нянюшку Ягг и Тиффани, но Джоффри по-настоящему полюбили.

Порой они над ним посмеивались — еще бы! — он ведь влез в женское дело, но когда он получил собственную метлу, пронесся над ними с сидящим козлом позади вместо тележки и скрылся за горизонтом… они потеряли дар речи.

Даже будучи сильно занятым у него всегда находилась минутка, чтобы остановиться поболтать, и в каждой лачуге находились похлебка для него и кусочек печенья для Мефистофеля. Старички были просто без ума от козла, но побаивались после того, как один умник решил напоить козла элем, чтобы посмотреть, что получится. К их изумлению Мефестофель принялся танцевать словно балерина, а потом лягнул молодое деревце, да с такой силой, что расщепил ствол пополам.

— Совсем как те парни, что делают муши, — заявил Вонючка Джимми.

— Ты все напутал, — ответил Вкус Дрожачкин. — Разве муши кто-нибудь ест? Даже … заграницей.

— Наверное ты имел в виду «Раз-дам-под-дых, а-ты-с-копыт-брык», — сказал капитан Миротворец. — Такой стиль борьбы.

— Вот именно! — кивнул Вонючка Джимми. — На рынке в Огрызке был один тип, который это умеет.

— В Огрызке полно всяких типов, которые делают всякое, — с содроганием добавил Вкус Дрожачкин. — Огрызок вообще… странное местечко.[51]

Они посидели и минутку поразмышляли об Огрызке. Если хорошенько поискать, на рынке в Огрызке можно найти все, что угодно. Был такой случай, что один персонаж там продал собственную жену. Так что фраза «тащи и покупай»[52] там понималась буквально. Тот человек ушел домой с подержанной тачкой и с чувством, что заключил отличную сделку. Потом все посмотрели на растерзанный саженец и дружно согласились, что Мефистофель впечатляющий козел, но его диету лучше оставить в покое.

А впечатляющий козел тем временем стоически проел себе дорогу в высокой траве вокруг забора и как ни в чем ни бывало потрусил к Джоффри.

В это самое милое утро Джоффри был у господина Объезда по прозвищу Весельчак. Тиффани уже несколько недель лечила довольно болезненную шишку у него на пальце ноги, которая успешно сопротивлялась ее усилиям. Она уже было решила нарушить собственное правило и использовать на непокорной болячке магию, как Джоффри решил в отсутствие Тиффани наведаться к господину Объезду. Он застал его у задней двери дома на пути к старому амбару. Вместо того, чтобы юркнуть обратно в дом, как было бы при виде Тиффани, старичок приветливо помахал Джоффри и поманил его за собой в покосившийся амбар. Кроме того, что Джоффри заметил, что тот с трудом ковыляет в своих старых армейских башмаках, он углядел еще кое-что очень неправильное.

— Черт меня дери! — воскликнул господин Объезд, когда Джоффри выдрал торчащий сапожный гвоздь из его левого ботинка. — Если б я знал в чем дело, я бы сам расправился с мерзавцем! — И он с умилением посмотрел на молодого человека: — Бл’годарю, вьюнош.

Старый господин Объезд уже так давно жил один, что никто не помнил, что было иначе. Он всегда был скрупулезно одет и даже по городским меркам считался «щёголем». Помимо его рабочей одежды, которая регулярно стиралась, но вечно забрызгана маслом и краской, он всегда сверкал как свежевымытое стекло. Точно таким же был его дом. В гостиной, которая содержалась в безупречном порядке, на стене висела картина, на которой были изображены люди в старомодной одежде. Джоффри решил, что это был портрет родителей господина Объезда, хотя тот никогда о них не упоминал. Старик нравился Джоффри, и хотя был весьма замкнутым, с Джоффри он был приветлив.