Венский стул для санитарного инспектора

Дамы не понимали, что выдают себя с головой, и коммерсант тоже старался не выдавать панику. Наоборот: делал вид, что их сюсюканье очень успокаивает. Прикидываясь спящим, он повторял про себя письмо компаньону. Нужно ещё дополнить вот здесь. Вот здесь поправить. А там уточнить. У него ведь уже не будет возможности сказать… он не успел додумать, как снова потянулись его схватить страшные клювастые тени. Он задержал дыхание, стараясь не выдать себя. Надо натянуть одеяло: может, тогда не заметят.

Но вдруг понял, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Его парализовало.

– Ну-ну, тише, – он очнулся и увидел внимательные глаза над медицинской маской. – Вам просто приснился кошмар, мистер Саммерс. Перевернитесь на другой бок.

Доктор опять завела своё «не думайте ни о чём, отдыхайте».

Как будто он может себе это позволить. Но ничего-ничего.

Всякий раз, беря протянутый стакан с успокоительными каплями, или градусник, или бумажку с мерзким горьким порошком, он тут же находил тряпочку глазами или просил, чтобы её нашли. Берёг, как зеницу ока. Миссис Палпит чуть не разрыдалась, когда однажды решила выбросить тряпочку в мусорное ведро – в такое отчаяние он пришёл.

Без застиранной тряпочки невнятного бурого цвета мистер Саммерс не мог уснуть, отказывался есть, всё время пытался вскочить и был совершенно не в состоянии лежать спокойно.

* * *

За следующие десять дней его постоянно заставали в бреду на лестнице, в гостиной, в чулане или на чердаке.

Дамы утверждали, что мистер Саммерс ходит во сне, боялись, что он выбросится в окно, как это часто случалось с больными страдальцами, едва не решили привязывать его к кровати, и усилили надзор так, что в одиночестве он теперь оставался только в уборной.

– Что у вас в руке? – спросила доктор Бэнкс. – Дайте это мне, мистер Саммерс.

Она вошла как раз, когда он пытался провернуть сложное и опасное дело: открыть банку зубного порошка «Чаркоул».

Чаркоул. Идеальное отбеливание. Применять не чаще 1–2 раз в неделю

Пришлось отдать ей крышку, которую он зажал в кулаке.

Но где остальное? Доктор обернулась, и едва, как ей подумалось, не поседела: на столике у кровати пациента в стеклянной банке стояла открытой мельчайшая смесь мела с угольным порошком. Больному стоило только чихнуть или неудачно повернуться, чтобы задержать её на несколько часов.

Тем более, что «Чаркоул» был дорогим средством.

Но доктор Бэнкс решила ничего не говорить на эту тему.

– Вас что-то тревожит, мистер Саммерс, – она аккуратно закрыла банку. – Может быть, вы скажете, что у вас за проблема? Я постараюсь по мере сил вам помочь.

…Проблема в том, что ЭТОГО может уже не оказаться в доме.

– Мне нужен нотариус, – сказал он вслух.

– Срочное дело? – доктор Бэнкс задала этот вопрос очень мягко.

– Достаточно. Да. Срочное.

– Мистер Саммерс. Мне кажется, вы опять думаете лишнее.

– Это не лишнее.

– Я правильно понимаю, речь о завещании?

Он неохотно кивнул. Доктор ничего не ответила.

Почему она так долго молчит?

Саммерс полежал ещё и до него дошло.

– Он умер, да? Нотариус.

– Да, – призналась доктор Бэнкс. – Мистер Спарклз умер вчера ночью.

Коммерсант прикрыл глаза. Когда-то Спарклз снимал у мисс Дэрроу комнату, туда потом поселится М. Р. Маллоу. Бедняга нотариус уже тогда страдал нервами. Сбежал, не выдержал соседства компаньонов.

Вот ему и не нужно лечиться электричеством.

– У нас теперь нет нотариуса? – Саммерс поднял взгляд.

Доктор молча покачала головой.

– Но как же дела?

– Пока никто этого не знает. Насколько мне известно, если вы оставите завещание в запечатанном конверте, оно будет иметь такую же силу. Не забудьте только указать дату и поставить подпись.

– Я э, э, я отдам вам его вечером, – коммерсант засуетился было, но тут же притормозил. – Или завтра. Если завтра?

– Как хотите, – доктор равнодушно пожала плечами. – Но если вас беспокоит то, что подписывать документ лучше тем же, чем он написан, то есть, йодом, – она сделала выразительную паузу, – то вы правы. Иначе могут возникнуть сомнения в подлинности вашего завещания.

Он даже не успел прийти в себя от неожиданности: доктор Бэнкс кивнула на блюдце, стоявшее на туалетном столике. Обычно на это блюдце ставили стакан воды. Под блюдцем Саммерс прятал зубочистку. Значит, подавая ему воду запить лекарство, доктор всего лишь обратила внимание, что зубочистка испачкана йодом.

Никто этого не заметил. Никто. Она – да. Ирен Адлер.

– Сырой картофель и йод, – задумчиво продолжала доктор Бэнкс. – Вы хотите изготовить штамп. Чтобы подделать подпись своего компаньона?

– Не угадали, – поддел он не без удовлетворения.

– Должна вас предупредить, мистер Саммерс: запечатывать ваше завещание в конверт придётся мне. Если, конечно, вы не хотите доверить его кому-то из дам. Документ нужно будет обработать карболкой. Учтите это, если хотите, чтобы его можно было прочесть.

Чертовски удачно, что профессор Найтли увлёкся каллиграфией. Незадолго до пандемии он страшно надоел компаньонам своими экспериментами с чернилами. Оказывается, не зря.