Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Известная православная журналистка Мария Сеньчукова несколько лет назад освоила совершенно особый дауншифтинг: уехала в Якутию и приняла там монашеский постриг.

Она по-прежнему в курсе всех новостей, так же активна и улыбчива, пишет прекрасные тексты.

О своей Якутии матушка говорит с радостью. Как и вообще о христианстве.

Сегодня у нас в гостях пресс-секретарь Якутской епархии, журналист, инокиня Евгения.

Я сейчас в отпуске, и это прекрасно, но на самом деле мне очень тяжело бывает надолго уезжать со своего места служения – из Якутии.

А где вы родились?

В Москве, я коренная москвичка.

Не представляю, как можно жить без Москвы, если ты тут родился? Это такая любовь – крепкая, как смерть.

Моя любовь к Якутии крепка, как пятидесятиградусные якутские морозы. «Примерзаешь» к этому месту навеки. С тех пор как я обосновалась на севере, меня не раз спрашивали, как это произошло. Первый раз я туда приехала на три дня как журналист – сделать несколько репортажей и взять несколько интервью. И сразу так прикипела! Стало понятно, что я туда обязательно вернусь.

Бегство в дальнюю епархию

А как Якутия вообще возникла на вашем горизонте?

Началось все с того, что главный редактор сайта «Православие и мир» Анна Данилова попросила меня взять интервью у молодого священника. Когда она сказала, что это секретарь епархии, недавно приехавший в Якутию с новым архиереем, у меня вытянулось лицо. «Да что он там из окна кабинета видит?» – подумала я тогда. Но, придя на встречу, увидела перед собой абсолютно счастливого человека: у него была улыбка до ушей, и его официальная должность нисколько не мешала ему быть живым и восторженным. Он вдохновенно рассказывал о вере, о людях и своих отношениях с ними. Никаких унылых проповедей: мол, надо любить Бога, надо любить ближнего. Все это следовало из живых примеров, которые он приводил. Он учился у владыки Романа (архиепископ Якутский и Ленский. – Ред.) в семинарии в Ставрополе, а когда узнал, что того переводят в Якутию, сорвался и отправился за ним. Вот она – настоящая верность! Человеческая, ученическая, братская, сыновняя любовь. И сейчас я знаю, что таких людей там много. В них нет никакого лоска, никакого занудства – вещей, от которых меня, честно говоря, просто выворачивает наизнанку. Я от этого бегу.

Таким было мое первое заочное знакомство с епархией. Со временем я туда перебралась на постоянное жительство, причем благодаря Pussy Riot!

Интересно, как это связано?

Дело было в 2012 году, когда на Масленицу произошел тот самый инцидент – акция группы в Храме Христа Спасителя. Уж простите, но с моей точки зрения, это была идиотская выходка. Правда, сейчас участницы группы занимаются полезным делом, борются за гуманное отношение к заключенным. В частности, благодаря их усилиям создан и активно работает проект «Медиазона». Я считаю, что это важный этап взросления девушек из Pussy Riot.

Но вернемся к событиям Антипасхи – то есть первого воскресенья после Пасхи 2012 года. В тот день по всем епархиям нашей бескрайней страны служили молебны в защиту Церкви. Незадолго до этого произошло сразу несколько конфликтных ситуаций, и все были так или иначе связаны с осквернением святынь. Я в тот момент находилась в Якутии в поездке и присутствовала на таком молебне. Служил владыка – прекрасный человек, замечательный архиерей. У него получалось как-то все больше направлять внимание на Христа, а скандалы при этом отходили на второй план. Тем же вечером я, очень довольная, открываю Facebook и вижу, что московские верующие после молебна жестоко переругались. Одни кричали: «Гады, хотите посадить бедных девочек!» Другие: «Нет, вы гады, те́рпите надругательство над верой!» – «А вот ты не пошел на молебен!» – «А ты пошел, но смотрел косо!» «Подождите, при чем тут молебен?» – подумала я. И оставила запись, которая потом для меня стала чем-то вроде жизненного девиза: «Не знаю, как у вас в Москве, а у нас в Якутии молебен прошел пасхально, молитвенно и радостно».