Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

В моем случае социальные сети полезны для работы. Начнем с того, что я все-таки пресс-секретарь целой епархии, причем очень удаленной. Это сейчас я в отпуске и немного расслабилась, а вообще-то стараюсь регулярно выкладывать информацию о том, что у нас происходит и что мы делаем. А у нас правда очень интересно! Якутия – в какой-то степени совсем другой, дикий, нетронутый мир. Отъезжаешь на десять километров от города, и начинаются непролазные болота и совершенно «невозможные» дороги. Сейчас с этим немного лучше, а когда я только приехала, мне всерьез говорили: «У нас нет дорог, а только направления». А еще на севере совершенно удивительные люди: внешность у них, как у североамериканских индейцев, и при этом многие из них глубоко православные.

Мне хочется показать этот мир широкой аудитории. Хотя, конечно, я слукавлю, если сейчас скажу, что выкладываю фотографии только из миссионерских соображений, исключительно ради того, чтобы привлечь внимание к Церкви. Да, есть в этом и доля тщеславия. Меня ужасно радует, когда какой-нибудь замечательный человек, например Владимир Романович Легойда[31] или даже кто-то из архиереев, «лайкает мою фоточку». Мне это очень приятно!

В монашество от радости

Активное интернет-общение как-то не вяжется с расхожим представлением о монашестве, которое ассоциируется прежде всего с уходом от мира. Да, оно должно таким быть. Могу сказать за себя: несмотря на открытость к общению, я часто чувствую себя немного чужой на светском «празднике жизни». В том смысле, что во время обычных встреч с людьми (не в сети) мне бывает трудно поддерживать разговор, потому что у меня уже совсем другие интересы. При этом я стараюсь быть в курсе событий, знать то, что происходит в мире.

Я обо всем этом спрашиваю потому, что какой-то мечтательный молодой человек или девочка может посмотреть на монахов в соцсетях и решить, что монашество их не особенно и поменяло.

На самом деле-то это не так. Жизнь менять надо.

А как она меняется? Выходя в сеть, вы как бы продолжаете дышать тем же воздухом, что и весь мир. Как уединиться и молиться непрестанно, когда все время хочется делиться фотографиями и новостями?

Уединиться очень просто. Выключаешь ноутбук, переворачиваешь телефон экраном к столу и спокойно идешь молиться. И это прекрасно! Просто великолепно! На самом деле принципиальной разницы между вами и мной нет. Разве что в том, что я не вый ду замуж.

Если между вашей и моей жизнью особой разницы нет, зачем принимать постриг? Только для того, чтобы отказываться от создания семьи?

Весь вопрос в целеполагании. Люди разными путями приходят к монашеству. Для кого-то оно становится следствием глубокого покаяния. Например, человек совершил какой-то тяжкий грех, и, чтобы каяться, он полностью отрезает себя от мира. У меня немного необычный путь. Я стала монахиней от радости: в какой-то момент поняла, что ничто, ни семья, ни какие-то там тусовки (а я была очень тусовочным человеком), в принципе, не сопоставимо с невыразимой радостью, которую дарит возможность быть в Церкви всегда, в любых обстоятельствах, что бы ни происходило. Это очень личное переживание, его сложно объяснить. В целом не бывает рациональных, точно сформулированных причин, по которым человек может захотеть принять постриг.

А какова обстановка в женском монастыре? Говорят, там ужасный женский тоталитаризм.

Ну, во-первых, у нас была хорошая настоятельница. Она никого не подавляла – ей, в общем, это и не нужно. Хотя, бывало, заглянешь, посмотришь, как она сестер «строит»… Говоришь: «Матушка, ну они же стараются». А она отвечает: «Я здесь, чтобы ругаться!» Но потом всех усадит за стол, с каждым поговорит, возьмет под крыло. Второй женский монастырь, в котором я жила, он новый, совсем еще маленький, там всего три человека. Но, на мой взгляд, очень хорошо, когда монастырь такой небольшой.

И это называется монастырем?

Да, в Греции или Болгарии тоже есть такие. И как сестры справляются с хозяйством? Много ли им надо? Дрова есть, вода есть…

Внутреннее табу