Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

В период моего личного осознанного воцерковления у меня как раз было больше проблем с Церковью, чем с Богом. Так что я понимаю людей, оказавшихся в подобной же ситуации. Они ищут, сомневаются. Для меня Церковь – это, с одной стороны, сообщество соединенных с Богом людей, в котором действует Дух Святой. С другой стороны, Церковь состоит из обычных людей. Они способны на все, что угодно. Давид говорит: «Всякий человек ложь»[44]. То есть любой человек, даже очень опытный священник, в какой-то момент может сказать какую-нибудь ерунду. Патриарх Несторий,[45] к примеру, был замечательным аскетом и очень хорошим человеком, но стал еретиком.

Здесь надо понять одну очень важную вещь. Если Господь мне нужен, никакие церковные нестроения не разрушат мои отношения с Ним. Это неприятно, это является проблемой, но радикально не повлияет на мою связь с Богом.

Если у меня есть Бог, зачем мне Церковь?

Христос оставил ее на земле, сказав, что спасение возможно только в ней. Для этого он дал нам два таинства – Крещение, то есть вхождение в Церковь, и Евхаристию, совершающуюся только среди верных. Я живу в центре Москвы, общаюсь в том числе с людьми, работающими в синодальных структурах, и поэтому хорошо знаю о самых разных внутренних болезнях Церкви. Но это меня абсолютно не беспокоит. Как-то в день Пятидесятницы мне на ум пришел такой образ. Мы, то есть Церковь, – оркестр инвалидов. Мы собрались вместе и видим, что у нас, к примеру, фагот побит, труба помята, барабан порван, струны на скрипках порваны, а виолончелист вообще пьян. Ужас какой-то! Что мы способны произвести – какофонию?! Но мы начинаем играть, и получается музыка! Однако тот, кто еще не нашел контакта с Богом, еще «не узнал духа», ее не услышит. Человеку со стороны все это может казаться ужасным. Он возмутится: «Ребята, как вы сами можете это слушать?» А я отвечу: «Не понимаю как, но мы играем, и я слышу музыку». А потом этот внешний человек приходит к Богу и признается: «Как это так? Ну они же реально инвалиды! У них же все инструменты сломаны. Но ты тоже слышишь эту мелодию?» – «Да! Я сам в шоке!»

Есть известное изречение Киприана Карфагенского: «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец». Когда Бог для тебя становится Отцом, Церковь становится матерью. Да, ты понимаешь: она болеет. У нее может быть очень тяжелое заболевание. Но это не значит, что надо выйти на улицу и обсуждать болезнь матери со всеми вокруг. Это твоя боль, это твоя работа и возможность проявить любовь.

Главное – не сильно Богу сопротивляться

Христианство – неудобная религия, все время надо работать над собой, а гарантий никаких нет. Вот и гадаешь: случится чудо или не случится?

На чудеса гарантий действительно нет. А гарантия спасения есть! Но не в том смысле, что ты крестился – и все, тебя уже спасли. У Григория Паламы (христианского богослова XIV века. – Ред.) есть замечательная фраза: «Плох тот христианин, который не уверен в своем спасении». Но ее можно понять неверно, мол, раз я христианин, меня так и так спасут, могу ничего не делать. Святитель говорит о другом: плох тот верующий, который здесь и сейчас не осознает свою связь с Богом. Царство Небесное не «где– то там», в другой жизни. Митрополит Афанасий Лимассольский[46] приводит отличный образ. Когда говоришь человеку: «Ты помучайся сейчас, потерпи, а потом, после смерти, будет тебе счастье» – это как если бы больной пришел к врачу, а тот ему сказал: «Попейте эти таблеточки. Они, конечно, сейчас вам не помогут, а когда умрете, станет хорошо».

Это, кстати, один из аргументов атеистов: вы тут заставляете нас в грязи валяться, обещая какое-то мифическое счастье!

Я сам в такие игры не играю. Я живу христианской жизнью не ради того, чтобы куда-то потом попасть или не попасть. Царство Божие для христиан начинается уже сейчас.

Верующий, живущий с Богом, обязательно проникается реальностью Царства Небесного. Он не может не жить этим новым опытом. Перед тобой открывается новое параллельное измерение. Если ты вошел в жизнь с Богом, она тебя настигнет. Главное – не сильно сопротивляться.