Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Скажем так, рискуем не попасть. Есть, конечно, подвижники, которые уходили в уединение. Но, во-первых, у них была большая духовная борьба, а во-вторых, уединению всегда предшествовала общинная жизнь во Христе. В Деяниях апостолов[52]мы читаем о христианских общинах, которые жили как одна семья. Церковь учит нас правильному общению друг с другом. Это как раз то, в чем больше всего проблем у современного человечества. Людям трудно друг с другом общаться. Вроде все мы не такие уж и плохие на первый взгляд, а не получается. Ссорятся друзья, братья, из-за наследства, из-за чего угодно. Но если мы не научимся общаться друг с другом, мы не научимся говорить с Богом.

Любить и принимать – такое отношение к людям правильно с точки зрения Церкви. Но в реальности это невозможно. Как написал Сартр, «ад – это другие». И для того, чтобы в этот ад не погружаться, человек, особенно в современном обществе, вынужден выстраивать границы между собой и всеми остальными. Условностями, фигурами речи, политесом, американской улыбкой в тридцать два зуба – иначе тебя просто «разорвет».

Христианство все-таки парадоксально. Оно говорит, что, с одной стороны, человек не должен потерять себя в общении, что у каждого из нас есть Божий дар фундаментального бытия, мы единственные и неповторимые для Него. Когда мы познаем Господа, нам открывается, что есть здоровая любовь к себе. Ты для Бога сын или дочь, Он тебя любит и может в каком-то смысле «абстрагироваться» от всех остальных и заниматься только тобой (хотя на самом деле это наше человеческое усреднение, Бог может «заниматься» сразу всеми).

А с другой стороны, сама идеология «другой как ад» – это, конечно, тупик. С точки зрения христианства мы не можем так говорить. Православный взгляд на это выражает преподобный Силуан Афонский. Ма́ксима святого стала хорошо известной, и в Европе ее тоже сейчас знают: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся». Имеется в виду ад твоей собственной души. Ты понимаешь, что не можешь общаться с людьми, не можешь их любить, – и это твой ад. Это не другие виноваты.

Вот когда постигнешь это, Христос поможет тебе постепенно возрастать, по принципу «великое в малом», без надрыва. Ты не сможешь сразу всех любить, иначе надорвешься и тебе действительно сядут на шею, похоронят и скажут: вот, был хороший человек. Но шажки в сторону общения с себе подобным необходимы. И Господь дает их нам по принципу концентрических колец. Сначала начни чуть более открыто общаться хотя бы внутри своей семьи, со своими родственниками. Восприми близких с их грехами и неправильным отношением к тебе. Почувствуй, что это твой брат и ты готов ради него что– то потерпеть. И этот круг постепенно будет расширяться. Святые расширили его, можно сказать, до всей вселенной. Мы, может быть, не достигнем того же, но очень важен вектор движения. Даже если человек не дошел до цели, важно, куда он двигался. Об этом и Достоевский много писал.

Приснопамятный отец Иоанн (Крестьянкин)[53] любил говорить, что мозаика складывается из маленьких кусочков, и если смотреть, как работает над ней художник, то никогда не подумаешь, что может что-то хорошее получиться. Возится, одну штучку к другой прикладывает – ну, чем ты занимаешься? А когда мастер закончит работу, это может вдруг оказаться прекрасной картиной. Так и в нашей жизни. Вопрос именно в терпеливой, постоянной и умеренной работе.

Бог думал о тебе еще до начала времен

То есть, если я не люблю всех, это еще не значит, что я – плохая христианка?

Мы должны признать, что пока не похожи на Христа. Но в то же время не надо каким-то самоуничижением заниматься. Ребенок по определению не может всех любить. Пусть он научится любить маму, папу, брата. Мы не надрываем его: «Люби мальчика, который тебя ударил на улице!» Но хотя бы просто прости его для начала. А потом, может быть, когда-то ты научишься любить таких людей, прощая им ограниченность, озлобленность. Точно так же и к себе надо относиться.