Вес чернил

Боюсь, что еврейство во Флоренции, – продолжала читать Эстер, – приближается к расколу. Множество наших людей обращают свои сердца к проповеди самозванца Шабтая Цви. Они верят, что он есть истинный Мессия, которого мы ждали с таким терпением, пройдя все выпавшие на нашу долю испытания. Даже раввины нашей общины мало-помалу склоняются на его сторону. Я разговаривал с теми, кого еще можно было бы убедить, но мои рассуждения не произвели особого впечатления, так как эти люди готовы пойти за большинством, внимающим проповеди Шабтая Цви.

Хотя я никогда не считал себя лучшим вашим учеником, но все же с теплотой вспоминаю ваши уроки в Амстердаме. Уверен, что вы сами сочли бы этого Шабтая Цви самозванцем. Поэтому, умоляю, напишите мне хотя бы несколько слов, которые могли бы помочь убедить людей в том, что они заблуждаются. Среди них есть и такие, которые продают свое имущество ради переселения в Святую землю в тот день, когда Шабтай Цви объявит себя Мессией. А есть и такие, которые говорят о вскрытии могил своих близких, дабы их тела были воскрешены перед близящимся светопреставлением. Я боюсь за евреев нашего города и, – тут Эстер запнулась, – всех остальных городов, где звучат проповеди этого лжепророка. И я опасаюсь за спасение людей, что опираются на ложное учение.

Ваш почтительный слуга Даниэль Лузитано

Эстер ждала ответа раввина. Неужели этих слов было ему недостаточно?

– Я слышал много о речах Шабтая Цви, – произнес раввин с расстановкой, – да и о безумствах его последователей тоже. Но не знал, что его «учение» достигло Флоренции и что наиболее ясные умы той общины так восприимчивы к нему. Но почему Лузитано не обратится к кому-нибудь из известных амстердамских раввинов? Или к тому же Саспортасу, ведь его мнение куда более авторитетно, чем мое?

– Возможно, ваш ученик доверяет только своему учителю, – сказала Эстер, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

– Да будет известно, – раввин пошевелился в своем кресле, – что я против того, чтобы следовать учению Шабтая Цви, так как оно опасно.

Это явно была просьба написать ответ, однако Эстер продолжала сидеть неподвижно.

Раввин помахал ей, причем его лицо сделалось напряженным:

– Я хочу, чтобы ты написала ответ на это письмо.

Эстер подошла к письменному столу. Опускаясь на стул, она испытала ощущение, будто падает с головокружительной высоты.

Учитель закрыл лицо руками и долго сидел в такой позе. Затем поднял голову и начал диктовать. Эстер взялась за перо и принялась торопливо записывать.

Дорогой Даниэль! Будьте уверены, что я постараюсь выполнить вашу просьбу. Я охотно представлю вам аргументы, которые кажутся мне наиболее убедительными. Благословляю вас улучшать или изменять мои доводы по своему усмотрению, полагаясь на вашу мудрость в отношении того, как их использовать, ибо вы выполняете Б-жье дело и лучше моего знаете, что способно пробудить разум иудеев Флоренции.

Эстер изо всех сил старалась не отставать и впопыхах пачкала пальцы чернилами.

Аргумент против утверждений Шабтая Цви можно разделить на три части, каковые я излагаю для вас в этом письме.