Вес чернил

– Эстер! – позвал он, передавая свое мокрое платье прислуге.

Голос его звучал легко и с искренней веселостью. Эстер, взволнованная словами Бескоса, только молча взглянула в растерянное лицо Джона. Но прежде, чем тот успел что-либо спросить, из задней части дома донеслись раскаты смеха и появились Том ас и Мэри. Одна рука Томаса покоилась на талии Мэри, а в другой он держал бутылку мадеры. Он широким жестом пригласил всех сесть, словно уже был хозяином в доме.

– Что нового? – вопросил он.

– Джон только что пришел, – сказал ему Бескос, – так что пропустил весьма интересный ученый диспут. Мы с компаньонкой Мэри обсуждали недавно появившуюся комету. И заодно исправление заблуждений евреев нежными руками инквизиции.

Все еще не отпуская талии Мэри, Томас поднял руку с зажатой в ней бутылкой, сначала осторожно приложился, но тут же выпил до дна.

– Комета… – произнес он, устраиваясь поудобнее. – Что ж, давайте послушаем о ней, как вы думаете?

По лицу Мэри пробежала тень. Она сморгнула, глядя на Томаса, и села.

– Томас, угости друзей, – предложил Бескос.

Тот все еще держал опустошенную бутылку дном вверх, отчего несколько капель упали на бархат дивана Диего да Коста Мендеса. Мэри тут же кликнула Ханну, чтобы та принесла еще бутылку; пока все ждали, Эстер заметила, как Мэри провела пальцами по пятну с одновременно торжествующим и горьким выражением.

Джон хмурился.

– Дорогой Томас, – начал Бескос, – чтобы узнать о комете, вам следовало бы прочитать эти публикации, которыми ваш благородный отец постоянно снабжает вас.

С этими словами он взял книгу и треснул ею Томаса по голове. Тот с жалобным криком ухватился за журнал, но Бескос швырнул его на пол. Оба приятеля рассмеялись.

Джон поднял его и, взглянув на обложку, повернулся к Эстер и спросил негромко:

– Вы читали?

– Да, – ответила девушка.

– Мне хотелось бы узнать ваше мнение, – сказал Джон. – Мои учителя очень высокого мнения о Королевском обществе.

– Вы учитесь?

Джон покраснел, как будто вопрос Эстер был одновременно и похвалой, и обвинением.

– Учился, – промолвил он. – Ну, учусь… вернее, буду учиться, если мне будет позволено.

Принесли новую бутылку, на этот раз светлого вина. Томас поднес ее к свету и внимательно рассмотрел, водя пальцем по выпуклому сургучному гербу дома да Коста Мендес, словно присматривал его для покупки на рынке. Он выпил и передал бутылку друзьям. Когда дело дошло до Мэри, та тоже сделала большой глоток.

– Давай, давай его сюда! – сказал Томас, тыча пальцем в бутылку. – Лекарство против чумы.

– Это кошки разносят ее, – заявила Мэри.

Она отобрала бутылку у Томаса, снова выпила, съеживаясь при каждом глотке, как будто заставляла себя. Эстер обратила внимание, что Мэри избегает встречаться взглядом с Бескосом, как будто его и не было в комнате.

– Нет, собаки, – сказал Томас.

– И кошки, и собаки, – согласилась Мэри. – И миазмы. Но, как утверждает отец, – заметила она, изящно утирая рот кружевным рукавом платья, – поветрие скоро сойдет на нет.

Мэри покраснела при упоминании об отце.

– Так же говорят и астрологи, – добавила она.

Мэри не стала пить на этот раз, зато Эстер приложила губы к прохладному зеленому стеклу. От вина во рту сделалось сладко и по телу разлилось тепло.

Джон удивленно поглядел на нее – вероятно, его знакомые дамы не пили из горлышка. Она намеренно сделала второй глоток, но не удержалась и закашлялась.

– Ну, дружище, как твое сватовство? – спросил Томас, когда бутылка пошла по второму кругу.

Бескос рассмеялся, но в смехе этом послышалось предупреждение.

Однако Томас не отставал:

– Смягчил ли ты сердце ее отца?

– Друг мой, ты не понимаешь ничего в таких вещах, – негромко сказал Бескос.

Эстер заметила, что тот совершенно свободно говорил колкости Томасу, но не терпел их в свой адрес.

– Ну скажи хоть что-нибудь! – воскликнул Томас. – Насколько далеко ее святость дала тебе зайти?

– Томас! – одернул приятеля Джон. – Веди себя прилично!

Бескос подался вперед, отчего под ним скрипнули ножки стула:

– Что ты знаешь о настоящей любви?

Томас уже не смеялся.

– Будь у меня герб, как у твоей семьи, Томас, будь у меня такое же блестящее образование, я был бы уже женат, – сказал Бескос. – А теперь посмотри, какая тебе от всего этого польза, – добавил он, смерив взглядом Томаса с ног до головы.

Тот ответил насмешливым полупоклоном.

Бескос же указал на Мэри и Эстер.

– Мне интересно, что такого в этом доме пленило тебя и Джона? Каждый из вас очарован своей еврейкой.

Эстер посмотрела на Мэри, которая, казалось, не понимала, шутка это или нет.

– Позволь, я скажу тебе, что такое естественная, настоящая любовь, – продолжал Бескос, по-прежнему обращаясь только к мужчинам. – А это вот как: подобное должно сочетаться с подобным. Все остальное отвратительно.

– Ты говоришь так, будто евреи ниже тебя, – возразил Джон, поглядывая на Бескоса.

У того мгновенно загорелись глаза:

– А то это не так, Джон? Ты знаешь, друг мой, что случилось с евреями Йорка?

Воцарилось молчание.