Вес чернил

Патриция из лаборатории подошла к столику Хелен и Аарона почти в половине третьего. Она явно встала сегодня не с той ноги. По сравнению с ней Патриция-библиотекарь выглядела крайне любезной.

– Мне сказали, что вы просили меня подойти? – вопросила Патриция, оглядывая обоих.

– Нас интересует, – начала объяснять Хелен, – остались ли какие-нибудь документы… что-нибудь, что не было подготовлено к ознакомлению, датированное после восьмого июля тысяча шестьсот шестьдесят пятого года. Это было первое чумное лето.

– Вы что, думаете, что мне надо сообщать дату эпидемии чумы? – буркнула Патриция.

– Извините, – склонила голову Хелен. – Просто мне часто приходится иметь дело с людьми, которые ее не знают.

Патриция смягчилась и открыла папку, что держала под мышкой.

– Мы все еще обрабатываем последние оставшиеся документы. Но ни один из них не датирован после восьмого июля шестьдесят пятого, за одним возможным исключением. Есть один, который мы пока не вскрывали по той простой причине, что он запечатан сургучной печатью. Мы полагаем, что это оригинальная печать, и она цела. Увлажняющая камера пока занята, и когда она освободится, мы сможем без помех вскрыть письмо. Заодно размягчим бумагу, чтобы она не порвалась на сгибах. Я не знаю, какая дата будет стоять на этом документе. А так больше ничего.

Итак, после смерти раввина Га-Коэна Мендеса работа Эстер Веласкес прекратилась.

Аарон наблюдал, как Патриция из консервационной лаборатории отошла к столу библиотекаря и обе дамы стали совещаться, скорее всего обсуждая методы обезглавливания исследователей, которые жуют жевательную резинку.

Неужели Эстер умерла от чумы? Согласно статье Уилтона, в приходских записях была отмечена только смерть раввина, но никаких упоминаний о женщине по фамилии Веласкес ни в год чумы, ни за последующие десять лет не фиксировалось. Или Эстер скончалась в самые хаотичные недели эпидемии и ее смерть не успели зарегистрировать, или она пережила чуму, чтобы раствориться в небытии, так как после кончины ее старого учителя лишилась возможности вести записи. Интересно. А можно ли найти свидетельство о ее смерти в лондонских реестрах более позднего времени, возможно под фамилией по мужу?

Аарон вернулся к бумаге, что лежала на подложке перед ним. Он и Хелен перечитали ее уже раз по десять за этот день. Честно говоря, у них не было оснований держать у себя этот документ, кроме желания помешать группе Уилтона заполучить его.

Аарон снова уставился на единственное слово, написанное на иврите. «Ахавти». Я любила.

Глагол стоял в прошедшем времени. Какова ни была природа этой любви, к моменту написания этого слова между срок расходной ведомости с нею было уже покончено.

«Я любила». Эти слова заставили Аарона почувствовать себя старым. Он взглянул на лежавший перед ним документ и почувствовал желание снять его с подложки и положить туда собственную голову.

Так, подумал он в каком-то странном оцепенении.

Так…

Да, возможно, Эстер Веласкес просто умерла во время чумы или после нее, как и предполагал Уилтон в своей статье.

С другой стороны, не хотел ли Уилтон отмахнуться от истории женщины-писца, соблазненный более крупной темой саббатианской Флоренции? А что, если упоминание о смерти Веласкес отсутствовало в лондонских метрических книгах лишь потому, что она случилась в другом месте?

Один телефонный звонок – и спустя двадцать минут Аарон уже направлялся в автобусе в Ричмонд-на-Темзе. Чтобы пораньше уйти из читального зала, пришлось выдумывать предлог – он не хотел понапрасну обнадеживать Хелен, пока у него не будет конкретики, которую можно показать.

Вместе с толпой пассажиров он вышел на остановке и минут десять шел вверх по холму к зданию, где располагались ратуша и музей. Пройдя по лабиринту узких коридоров, увешанных досками с объявлениями, он наконец нашел отдел краеведения, где его встретила Энн. Энн оказалась одновременно и моложе, и более зрелой, нежели он предполагал после их телефонного разговора. Да. У нее были записи, о которых он спрашивал. Да. Она может оставить для него кабинет открытым на полчаса, как и обещала. Краеведческий отдел должен закрываться, но поскольку у нее все равно еще есть дела…