Вес чернил

– А, – сказала Бриджет, – ведь вы, американцы, все такие. Любите излить душу. Я попала под дурное влияние! – ткнула она Аарона длинным пальцем в грудь.

Над ними уходили вверх темные деревянные панели стен. Поблескивали окна с черными ручками задвижек. Потрескавшиеся от времени стекла.

Аарон рассмеялся в ответ и глотнул из стакана.

Шло время. Весь сценарий давно был известен Аарону: угол наклона головы Бриджет; то, как она откинулась на спинку стула; удлиняющиеся паузы между ее ироничными вопросами о его университетской деятельности. Наступил момент, когда он должен был сделать ответный ход. Здесь и сейчас. Но Аарон медлил, и, кажется, Бриджет заметила его скованность. Привлекательная женщина… Аарон не отличался особенной щепетильностью, если замужняя женщина предлагала себя; студентом он спал с замужней женщиной, причем в ее же доме, когда дети были в школе, а муж на работе. Тем не менее время шло, Бриджет ждала, а Аарон понимал, что не справляется со своей задачей. На него невыносимо давила тишина дома. Хотелось встать и крикнуть: «Да объясни же!»

И дом объяснил, как мог: Аарон просто хотел большего, чем он мог дать ему.

Бриджет сделала вид, что хочет подлить ему в стакан. Когда она наклонилась над Аароном, он поднял руку – почти автоматически – и отвел свесившуюся прядь ее волос. Жест мимолетный, но его оказалось достаточно. Лицо Бриджет озарилось, и она, улыбнувшись, провела кончиками пальцев по джинсам Аарона. Прикосновение было подобно электрическому разряду, и тело Аарона ответило безо всякого его на то намерения: вспышка ясности в тумане замешательства.

Дальше все произошло поразительно быстро. Его рука покоилась на ее ладони, и она положила ее себе на грудь. Тонкий шелк блузки словно растаял, и Аарон, почувствовав твердый сосок, поднялся на ноги, словно паря в воздухе. И вот они уже поднимаются по лестнице трехсотпятидесятилетней давности, и старинные окна смотрят на них на каждом повороте, и ступени скрипят под весом их шагов; они поднимаются в самую темноту, Бриджет дергает его за руку… Должно быть, они левитировали, иначе Аарон не мог объяснить, как быстро и плавно они перенеслись на верхнюю площадку, оказались у полуприкрытой двери и потом на прохладных простынях постели Бриджет. Аарону и раньше доводилось уступать женской прихоти, но быстрота, с которой все произошло на этот раз, ослепила его. От Бриджет пахло лавандой, чем-то пряным и одновременно анестезирующим, и от этого запаха кружилась голова, но это не имело значения. Бриджет знала, чего хочет от него, и Аарону было легко двигаться вместе с ней под шорох простыней в порывах дыхания и удовольствия. Он поймал ее взгляд и рассмеялся с неожиданной для себя радостью, но Бриджет не смеялась, ее лицо выглядело яростно сосредоточенным, а Аарона всего поглотило чувство блаженства, перетекающее все ниже и ниже, и он весь сконцентрировался в одном мгновении такой сладости, что пространство исчезло и он слился с миром.

Когда он постепенно пришел в себя, что-то звучало в его теле… ровное и тихое, как шепот.

Чисто-белый потолок над кроватью цветом напоминал яичную скорлупу, ровно посередине красовалась замысловатая розетка. Он медленно провел взглядом по противоположной стене: белые панели, отделка… все белое.

Наконец он понял и узнал: стук собственного сердца.

Ему не хотелось думать о Марисе.

– М-м…

По голосу Бриджет он понял, что она улыбается. Она положила руку ему на грудь и, приподнявшись, поцеловала в щеку.

Аарон рефлекторно, не поворачиваясь, обнял ее.

– И только не говори, что тебе не понравилось, – прошептала Бриджет ему на ухо.

– Понравилось.

Настала пауза, достаточно долгая, чтобы он понял, насколько неубедительно прозвучали его слова.

– Тогда в чем дело?

Аарон взглянул на Бриджет и увидел то, чего меньше всего ожидал: тоску. Мгновением позже он понял, что на его собственном лице написано то же самое. Он и Бриджет Истон смотрели друг на друга с обоюдным отчаянием, и Аарон никак не мог понять природу его.

Он отвел глаза в сторону. Мгновение спустя Бриджет заговорила уже своим нормальным, прежним голосом.

– Не-ет, – пропела она. – Ты что, чувствуешь себя виноватым?

Она немного отстранилась, словно для того, чтобы лучше его разглядеть.

Нет, Аарон не чувствовал за собой никакой вины. Его ощущения были на удивление обыденными, знакомыми. Немое бессилие, напоминавшее белые стены вокруг. Он вмешался в какую-то драму Бриджет, в какой-то спор, который она вела то ли с мужем, то ли сама с собой и своей жизнью.

Бриджет приподнялась на локте:

– Нет, ты обманываешь меня. Тебе… стыдно. Ты… чувствуешь, что… виноват.

Каждое слово – тычок пальцем в грудь.

– Но ведь ты даже не женат, не так ли? Как же ты можешь винить себя, если я себя не виню?

Он не был уверен, что Бриджет действительно не испытывает чувства вины. Просто это был именно тот разговор, к которому она была готова. Он сказал, словно играя отведенную ему роль:

– Иэн, кажется, хороший парень.

– Да, – сказала Бриджет, и между ее идеальной формы бровями появилась тонкая морщинка. – Да, он очень хороший парень.