Вес чернил

– Да, это точно, – ответила Хелен. – Сколько вам понадобится времени, чтобы добраться до хранилища?

Длинная пауза.

Что же мешало Аарону помочь ей? Хелен захотела спросить, что случилось с ним на днях в ее кабинете. Но она слишком хорошо знала саму себя и свои манеры и решила, что такой вопрос только испортит дело.

Аарон продолжал молчать.

Впрочем, ничего страшного; если не заходить в кабинет, она успеет сама.

– Так. Тогда я сама заеду в библиотеку и проверю, что Эстер писала о Мануэле. Может быть, есть какая-нибудь деталь, мелочь. Может, она вышла за другого Мануэля? У меня в два встреча с Джонатаном Мартином. Есть у вас возможность прийти ко мне в кабинет к трем?

– Да, – ответил Аарон, словно сонная муха. – Я могу позвонить в Ричмонд и уточнить дату их свадьбы.

Он опять надолго замолчал и потом изрек:

– Вы думаете, был не один Мануэль Га-Леви?

– Нет, – сказала Хелен. – Хотя мы не должны исключать и такую возможность. Да и сама запись о смерти может быть ошибочной. В том году умерла пятая часть населения Лондона, и ошибок было не избежать.

Но в глубине души Хелен не считала запись ошибочной. Скорее всего, это они с Аароном где-то сбились со следа.

Она почти не помнила, как села в машину, поехала, припарковалась. Единственно, ей отчего-то показалось, что город стал каким-то миниатюрным. Заперев автомобиль, она направилась в библиотеку. В голове гудело, а в ноздри бил запах нашатыря, придавая легкость и плавность.

И только войдя в здание библиотеки, когда за ней закрылись двери лифта, Хелен заметила, что трясется все ее тело. И не только руки, но и ноги. Она схватилась было за поручень, но тот показался хлипким. Стенки лифта скользили все выше и выше, медленно, но неудержимо. Затем они резко изогнулись, словно готовясь похоронить ее под собой навсегда. Стоять она уже не могла. Ее колени больно ударились о пол, и она вскрикнула каким-то чужим голосом. Трость отлетела слишком далеко, а стены все поднимались и проворачивались, опасно растягиваясь. Пол стал для нее последней опорой, и хотя лифт шел вверх, Хелен казалось, что она неудержимо погружается вниз.

Она почувствовала, что вот-вот наступит крайняя нужда, и, словно маленькая девочка, посмотрела куда-то в мутное пространство, как бы испрашивая разрешения. На юбке, а затем на чулках расплылось теплое пятно, которое сразу же стало холодным и устремилось вниз к туфлям.

Двери лифта начали раскрываться.

Перед Хелен возник какой-то студент, склонившийся к экрану своего компьютера за стойкой рецепции.

Лифт открылся полностью.

Хелен утвердила на полу сначала подошву одной туфли, а затем другой. Кончиками пальцев нащупала трость. Протянула руку в открывшуюся перед ней бесконечность, уцепилась за перила и медленно поднялась на ноги, шлепнув одной подметкой по натекшей на пол лужице.

Студент за стойкой поднял глаза. Секунду он неуверенно смотрел на Хелен и снова нырнул головой в экран.

Хелен трясущимися руками извлекла свою карточку и миновала турникет, не глядя по сторонам, стараясь не интересоваться, увидел ли студент мокрые пятна на ее одежде. Она с трудом дошла до зала редких рукописей, чувствуя влагу на юбке и чулках. Бесшумно закрыв за собой дверь, она прошла мимо столов к месту библиотекаря, держа голову прямо, насколько это было возможно.

– Патриция, – произнесла она.

Патриция Старлинг-Хейт оторвалась от работы:

– Да?

Хелен прикрыла глаза и осталась молча стоять у стола библиотекаря с высоко поднятой головой. Прошло несколько секунд. Патриция поднялась, подошла к Хелен и отчетливым шепотом спросила:

– Может, вам в больницу?

– Нет, – отвечала Хелен. – Мне нужно… – она махнула рукой, будучи не в силах открыть глаза, – нужно привести себя в порядок. И… – она облизала пересохшие губы, – что-нибудь съесть.

Только когда она почувствовала, что Патриция надежно поддерживает ее, Хелен открыла глаза и двинулась за библиотекарем. Развернувшись спиной к читальному залу, Патриция быстро вывела ее через деревянную дверь, расположенную за рабочим столом. Неширокий зал, где они оказались, был весь заставлен каталками для документов. Бледная молодая женщина, занятая сортировкой документов, с любопытством подняла глаза.

– Элизабет, что-то случилось? – рявкнула на нее Патриция.

Девушка порозовела и вернулась к своим занятиям.

Патриция задержалась у небольшого шкафчика, порылась в нем и вручила Хелен какой-то предмет – ореховый батончик.

– Поесть можно здесь, – сказала Патриция, отводя Хелен в грузовой лифт, представлявший собой огромный пустой, хорошо продуваемый металлический ящик. Дверь за ними затворилась.

С тихим нечленораздельным звуком Хелен протянула батончик Патриции, которая быстро развернула обертку и положила его на ладонь Хелен. Та задвигала челюстями. Патриция молча смотрела, как на металлический пол падают крошки.

Немного утолив голод и обретя способность говорить, Хелен спросила:

– Который час?

– Четверть второго.

– У меня на два назначена встреча, – выдавила Хелен.

Лицо Патриции было где-то наверху, недоступное взгляду.

– А она важнее, – отчеканила та, – чем здоровье?