Вес чернил

В мгновение ока солдат вскочил со своего места, схватил металлический кувшин и, держа его перед собой, словно палицу, ринулся к стойке. У Хелен что-то кольнуло в животе, когда он пронесся мимо нее и перепрыгнул через стойку. Выругавшись, посудомойка увернулась от удара и захлопнула перед носом танкиста кухонную дверь. С диким грохотом тот треснул кувшином по дверному полотну. Рядом стояла открытой вторая дверь, но танкист упорно продолжал молотить покореженным сосудом по возникшей перед ним преграде. То ли он хотел напугать этим зловредную посудомойку, то ли вынести дверь напрочь. Кувшин совсем потерял форму, расплющился и вдруг лопнул. Брызнула кровь. Через мгновение через стойку перемахнул Дрор и попытался скрутить танкиста.

Сцепившись, оба тяжело повалились на цементный пол.

Еще пару секунд спустя Дрор поднялся на ноги и с выражением боли на лице стал отряхивать свою рубашку. Одной рукой. Затем едва заметным жестом, словно не желая унизить противника, он приказал тому встать.

Хелен было подумала, что танкист плюнет офицеру в лицо – такой яростью сверкали его глаза, когда Дрор сбил его наземь. Но когда солдат встал рядом с Дрором, ярость в его глазах потухла и взгляд стал ясным. Солдат опустил голову и молча стоял, а Дрор аккуратно, даже деликатно вытащил злополучный кувшин у него из рук. Затем, обмотав поврежденное запястье танкиста кухонным полотенцем, он вывел парня через главный вход столовой и повел по направлению к кабинету командира.

После обеда Хелен, вооружившись шваброй и тряпками из подсобки, что располагалась за кухней, принялась наводить порядок в свете одинокой тусклой лампочки, горевшей на фоне грязноватого потолка. Мимо ее сандалий иногда пробегали тараканы размером с большой палец ноги, и их черные панцири поблескивали в слабом свете.

Зайдя в кухню через заднюю дверь, чтобы закончить уборку, она увидела Дрора, который стоял один посреди обеденного зала, прижимая руку к груди. Он выглядел так, будто бы зашел сюда, в этот храм с никелированными столешницами и перевернутыми пластиковыми контейнерами, с некоей целью, да только забыл с какой.

Хелен прошаркала сандалиями по крашеному цементному полу и наклонилась за ведром с грязной водой. Вылив его в раковину, она вновь стала наполнять ведро, слушая, как звонко плещет о металл вода. Подняв глаза, она увидела, что Дрор внимательно наблюдает за ней, словно раньше и не подозревал, что рядом с ним есть кто-нибудь живой. А быть может, ему просто было очень больно, так как свою поврежденную руку он рассеянно поглаживал, как ласкают маленького ребенка, чтобы тот перестал плакать. Дрор всегда выглядел очень уверенно и твердыми шагами приближался к своей цели, и теперь, застав его в минуту рассеянности, Хелен не знала, как вести себя.

Не отрывая взгляда от швабры, она макнула ее в холодную воду, отжала потяжелевший серый ворс и раскинула его по полу, стирая кровавые брызги. Тем временем Дрор сосредоточенно смотрел на Хелен, как будто искал в ее действиях ключ к некоему пониманию, которое пока не мог найти.

Хелен домыла пол и уперлась шваброй в ноги офицера. Она подняла голову.

– Никогда еще не видел такого искреннего лица, – произнес он с выражением облегчения, словно эта мысль, наконец прояснила его разум.

На следующий вечер он явился в расположение части с загипсованной рукой. Солдаты на террасе перед столовой курили и слушали музыку. Хелен пристроилась в сторонке, потягивая персиковый нектар из банки. Шестеро солдат танцевали на открытой площадке, в пределах слышимости проигрывателя, в компании американских добровольцев, неуклюже шлепавших ногами, отставая от ритма. В воздухе пахло пылью, эвкалиптом и солдатскими папиросами. Кто-то поставил запись песни «Эрев Ба»[24], и раздался одобрительный гул. Из-под тени со своих скамеек вышли еще солдаты и присоединились к танцующим, которые, выстроившись в изогнутую линию, то сходились, то расходились мелкими шажками. Американцы отошли в сторону, чтобы посмотреть на танцоров. Хелен увидела, что Дрор зажмурил глаза и сидел так долго. Потом он поднялся с лавки, где курил в одиночестве, каблуком затушил папиросу и, ни на кого не глядя, занял место среди танцующих. Танцоры в форме цвета хаки шагали и покачивались в наступивших сумерках, и Дрор двигался вместе с ними, бесшумно поворачиваясь в темноте, вытянув перед собой руку в белом гипсе, а другая его ладонь была прижата к груди, как бы выражая совершенную невинность.

Когда совсем стемнело, он подсел к Хелен и острием ножа очистил апельсин, ловко орудуя здоровой рукой. Несколько танцоров еще двигались в тусклом свете лампочки. Дрор поделился дольками с двумя солдатами, которые сидели между ним и Хелен, а те передали несколько долек ей. Хелен ощутила глубокую, невероятную сладость на губах.

Когда она повернулась в его сторону, Дрор уже шел прочь.