Вес чернил

Однако она не сделала этого, остановившись в сомнении, и Дрор уже стоял перед нею. Он стоял совершенно неподвижно, словно извиняясь за то, что бежал с горы, спасаясь от нее.

Хелен вздернула подбородок, как солдат, стоящий по стойке смирно. Ей хотелось проучить его, немного поиздеваться. Воздух между ними был словно живое существо и хорошо передавал присутствие Дрора.

На его лице промелькнуло вопросительное выражение. Затем он сделал шаг навстречу и поцеловал ее.

Ночное небо светилось над гребнем его черных тугих кудрей. Хелен подняла руку и наткнулась на гипс, прохладный и гладкий, словно камень или выветрившаяся кость. Одинокий кипарис наклонился и закрыл собой звезды. Затем кипарис с приглушенным шелестом пронесся над яркими звездами, и Хелен ощутила теплую живую кожу, теплое тело, и что-то в ней поддалось.

Хелен никому ничего не рассказывала – она знала, что он так хочет. То, как его голос все еще дрожал от удивления, когда она здоровалась с ним, словно после их последней встречи она могла забыть его имя и исчезнуть; то, как он притягивал ее к себе за поясницу; его тихий радостный смех, когда она поддразнивала его за слишком суровое отношение к добровольцам; то, как он смеялся не столько над ее словами, но и над самим ее смехом… все это должно было остаться между ними. Ему не нужно было просить ее об этом. Даже если ей бы захотелось, то как она могла объяснить свою неожиданную метаморфозу, что каждая молекула ее тела выстроилась в определенном порядке, словно железная стружка в объятиях магнитного поля?

Каждый день она все так же резала овощи, разливала по ведрам кефир, собирала в самую жару стреляные гильзы, но теперь все вокруг приняло новые очертания. Окружающий мир изменил свою географию и разделился на те места, где они могли незаметно встречаться, и на бесплодные участки, где приходилось делать вид, что она не замечает его, его негромкие разговоры с другими офицерами при входе в столовую или то, как он приподнимает голову, заслышав шум мотора на горизонте.

Дни шли за днями, и Хелен рассчитывала время до следующего мгновения, когда они снова окажутся вдвоем. Откладывая в сторону кухонный нож, Хелен смотрела в окно на пустыню, и ей казалось, что вот-вот все старое рухнет и превратится во что-то новое, другое, иной путь существования в этом мире – новое воплощение скал и неба, кипариса и топливной цистерны, и все придет в согласие и гармонию. И был свет, падавший из широкого окна кухни, и тонкие струйки горячего воздуха, поднимающиеся от раскаленного лобового стекла джипа, и холодный вкус грушевого нектара в полутемной столовой, и в основе всего – нежность.

В Яффе они вышли из автобуса в сонную послеполуденную жару. Это был первый раз, когда их выходные совпали. Всю дорогу от Беэр-Шевы они сидели касаясь друг друга ногами. Дрор смеялся над ее неумением правильно произнести букву «р» в его имени, она же забавлялась тем, что Дрор не в состоянии выговорить ее фамилию – у него получалось «Ватт» вместо «Уотт». Дрор развернул заготовленные свертки с лавашем и солеными огурцами. Только когда они отъехали достаточно далеко от Беэр-Шевы, так что не рисковали столкнуться с людьми с базы, Дрор взял Хелен за руку и уже не отпускал. Пейзаж за окном менялся от пустынного к прибрежному – появились скалы, рядом чувствовалось море.

Дрор тихонько напевал что-то на иврите, а потом и на польском, отбивая ритм коленом. Потом он умолк.

Без военной формы Дрор выглядел как-то необычно – хлопчатобумажная рубашка с короткими рукавами, бледная после гипса рука, свернутое пляжное полотенце на соседнем сиденье. Хелен испытывала необычайную нежность к нему, и называла его Фрэнки Лейном[25], и отказывалась объяснить, почему именно Фрэнки Лейн. Дрор смутился, и она рассмеялась, и в тот же момент ей пришли на память слова, слышанные еще в школе: «Как прекрасно все человечество».

Дрор знал дорогу к берегу, но сначала они остановились у тенистого ресторанчика возле часовой башни, чтобы пообедать. Тарелки они поставили на низкую каменную стену, с которой открывался вид на апельсиновую рощу, сквозь деревья которой просвечивало море. Хелен из любопытства добавила к фалафелю темно-зеленый соус «хариф» – Дрор еще попытался остановить ее, спросив, уверена ли она в том, что делает. Английский цветок, что уж тут… Но Дрор знал, что говорил, – при первой же попытке проглотить смазанный соусом кусок глотку Хелен обожгло адским огнем. «О боже!» – только и смогла она выдавить из себя, обливаясь потоком слез. Дрор было посмеялся, но вскоре уже поил Хелен водой из бутылки. Большим пальцем он обтер соус с ее верхней губы, а потом пошел к хозяину ресторана за льдом, так как жжение все не утихало.

Неподалеку от берега у скал Андромеды виднелись одинокие рыбаки-арабы с удочками в руках. У каждого был персональный помост, возвышавшийся посреди волн, и рыбаку оставалось лишь вытаскивать рыбу да ждать, когда кто-нибудь из друзей или родственников подберет его на лодке.

Под их пристальными взглядами Дрор провел Хелен к самой воде.