Ветер чужого мира

Благодаря этим лентам познания гильдии намного превосходили реальный человеческий опыт. В ее руках были козыри во всех областях – экономике, политике, философии, психологии. Гильдия могла пустить пыль в глаза экономическими теориями, одержать гарантированную победу в политической борьбе, использовать психологические трюки, против которых другие профсоюзы оказались бы бессильны.

Они могли притворяться простодушными, сидя в углу со сложенными руками и не подавая виду. И все это время они готовили оружие, чтобы воспользоваться им в нужный момент.

«И конечно, преданность, – подумал Блейн. – Обычная человеческая преданность. Гордость и удовольствие от хорошо выполненной работы. Готовность послужить другим, дружеская атмосфера…»

Катушки с лентами крутились многие годы, записывая данные, пока мужчины и женщины, пришедшие в поисках волшебной страны собственного воображения и вверявшие гильдии свои мечты, влачили жалкое существование в мире крайне фантастичных, но полностью логичных сновидений.

Блейн вдруг понял, что Фаррис все еще продолжает говорить.

– …Гизи нас подвел. Он хотел поставить на место Ремера кого-то, кто разделял бы его взгляды. И он выбрал вас, Блейн, – из всех возможных кандидатов. – Фаррис снова расхохотался. – Знал бы он, черт возьми, как сильно ошибался!

– Да уж, – согласился Блейн.

– Пришлось его прикончить, прежде чем назначению был дан ход, но вы нас переиграли, Блейн. Вы оказались слишком сообразительны. Как догадались? Как поняли, что делать?

– Не важно.

– Главное – выбрать подходящий момент, – сказал Фаррис.

– Ну, с этим у вас все было в порядке.

Фаррис кивнул:

– Я поговорил с Эндрюсом. Он нас поддержит. Ему, естественно, все это не нравится, но выхода у него все равно нет.

– Слишком уж вы рискуете, Фаррис, рассказывая мне все это.

– Никакого риска – вы один из нас. И вам никуда не деться. Если скажете хоть слово, гильдии конец – но такого шанса у вас не будет. С этого момента, Блейн, к вашей спине приставлен ствол. За вами будут постоянно следить. Так что без фокусов, Блейн. Вы мне нравитесь. Мне по душе ваш образ действий. Ваша идея насчет Просвещения – гениальная находка. Пока вы на нашей стороне, вам не о чем жалеть. Впрочем, ничего другого и не остается – вы уже увязли по уши. Как глава архива, вы теперь отвечаете за все доказательства, и этого уже не спишешь со счетов… Давайте допивайте.

– Я совсем забыл, – сказал Блейн.

Он выбросил вперед руку со стаканом, выплеснув содержимое в лицо Фарриса. Тем же движением разжал пальцы, выронив стакан, и потянулся к бутылке.

Пол Фаррис вскочил, схватился за лицо. Блейн поднялся одновременно с ним, замахнувшись бутылкой. Удар пришелся в цель. Бутылка разбилась о череп начальника охраны, и тот рухнул на ковер. Вокруг его головы расползлись струйки крови.

Норман Блейн на секунду замер. Комната и лежащий на полу человек внезапно обрели яркие и четкие очертания, врезаясь в память. Подняв руку, он увидел, что все еще сжимает бутылочное горлышко с острыми зазубренными краями. Отшвырнув его, Блейн метнулся к окну, увернувшись на бегу от не ставшей для него неожиданностью пули. Сгруппировавшись в прыжке и заслонив лицо руками, он разбил вдребезги стекло, услышал негромкий звон и вывалился наружу.

Приземлившись на гравийную дорожку, он перекатывался в сторону, пока не уперся в кусты, а затем быстро пополз к стене. Но стена, как он помнил, была гладкой, высокой, и в ней имелись лишь одни ворота. Он понял, что его найдут и прикончат, как зарывшегося в кучу листьев кролика. Положение казалось безнадежным.

Оружия у него не было, драться он не умел. Все, что он мог, – прятаться и бежать. Но спрятаться было негде, и вряд ли он смог бы далеко убежать.

«Что ж, я хотя бы рад, что врезал ему по заслугам», – мысленно усмехнулся Блейн.

Можно сказать, он рассчитался за семисотлетний позор, вновь подтвердив свою старую, давно умершую преданность. Естественно, этот поступок уже ничего не изменит, он останется лишь известным одному Норману Блейну символом.

Интересно, подумал он, насколько велико значение символов в нынешнем мире?

Слышались топот бегущих ног и крики. Блейн понял, что его время на исходе. Скорчившись в кустах, он попытался спланировать дальнейшие действия, но каждый раз натыкался на гладкую стену, с которой ничего поделать не мог.

Со стороны стены донесся чей-то шепот. Блейн вздрогнул, еще глубже вжимаясь в кусты.

– Тсс, – произнес голос.

«Трюк, – промелькнула дикая мысль. – Трюк, чтобы меня выманить». А потом он увидел в том месте, где на стену падал свет из разбитого окна, свисающую веревку.

– Тсс, – повторил голос.

Блейн решил рискнуть. Выскочив из кустов, он бросился через дорожку к стене. Веревка оказалась настоящая, и она была хорошо закреплена. Подхлестываемый отчаянием, Блейн по-обезьяньи взобрался по ней, ухватился за край стены и подтянулся. Раздался выстрел, и в ночь с визгом умчалась срикошетировавшая пуля.